Иллюзия. Максим Шаттам
чтобы я сюда не заходил, но он… не успокоился.
Выражением лица его напарник не походил на психопата, который хочет сохранить свою тайну. Напротив.
Юго шумно сглотнул и подумал, что довольно нелепо так волноваться из-за какой-то старой поделки. Я один-одинешенек среди богом забытого леса, затерянного в самой заднице мира, и никто, кроме А. С., не знает, где я, а вокруг мертвая тишина… При этой мысли Юго напрягся. А ведь и правда. Здесь и тишина тоже какая-то странная. Не такая гнетущая, как в корпусах: Юго окружал какой-то природный шум, но он не различал ни птиц, ни шелеста листвы, ни тем более отдаленных голосов, не ощущал ни малейшего присутствия человека на этом звуковом горизонте.
И тогда метрах в десяти от себя он увидел вторую гирлянду.
Она была длиннее первой, висела выше и была унизана большим количеством костей. После некоторого колебания Юго подошел поближе, соблюдая совет А. С.: избегать коварных нор, опасных для его ног; правда, никаких нор он не обнаружил. Повсюду лежали крупные и мелкие замшелые камни, вокруг которых росли деревья, порой обвивая корнями своих гостеприимных хозяев. Если только это не ловушка…
Веревка, которой были обмотаны мелкие косточки пепельного цвета, образуя длинный траурный амулет, выглядела такой же истрепанной, как и первая.
Здесь было гораздо темнее, лишь несколько золотистых лучей стремительно прорезали полумрак, в котором танцевали пылинки. Юго пришлось подождать, чтобы глаза привыкли к окружающей обстановке.
Запахи природы становились все острее. Насыщенный влагой перегной, пряная кора, маслянистый, почти сладкий древесный сок… И фоном – что-то еще, более органическое, подумал Юго. Почти раздражающее ноздри. По крайней мере, неприятное. Не забывай, что, прежде чем стать парижанином, ты был нормандцем. Ты знаешь сельскую местность и… Что за чушь, подумал Юго. Прежде чем попасть в столицу, он рос в центре Кана. Запахи животных знакомы ему не больше, чем древнегреческий язык, и он не чувствовал себя как дома в лесной чаще.
Тем более когда вокруг творятся такие ужасы.
Гроздья крошечных косточек напоминали звезды или солнца, которые смерть обратила в окаменелости. Юго дотронулся до одной. Холодная. Отполированная временем.
Растревожив растительность, проснулся ветерок, и вслед за ним эхом разнесся какой-то неясный звук. Пок, пок, пок, пок, пок, пок… Полые вогнутые формы сталкивались и перекликались, от этого разногласья Юго охватило страшное подозрение, и, насторожившись, он принялся озираться по сторонам.
Они были повсюду.
Зловещие гирлянды. А многочисленные черепа сталкивались между собой, издавая эту заунывную мелодию. Десятки мертвых животных. Их нанизанные на веревку скелеты производили невыносимую какофонию.
Приветствуя его.
Юго не глядя попятился и, споткнувшись о корень, похожий на когтистую лапу, едва не упал навзничь, но удержался, ухватившись за одну из веревок.
Нетронутого временем желтого цвета.
Даже нанизанные