Детство. Уроки. Олег Васильевич Фролов
четыре на отверстие. Почему? Потому, что для того, чтобы позвонить, надо было при наборе прежде цифр набрать ту или иную букву. Помнится, что номер телефона маминого места работы начинался так: К5 …
В маленькой, смежной с большой, комнате детской кроватки уже не было, вместо нее, если не путаю, стояло кресло, трельяж оставался на прежнем месте, рядом с ним тахта, еще одно кресло и фанерный шкаф. Металлическая кровать также была на том месте, где и раньше.
Понятно, что было тесновато, но, как говорится, «в тесноте, да не в обиде».
Кстати, вспомнил, что, по-моему, как-то во второй половине дня воскресенья, мама сидела на тахте, а я рядом в кресле, и мы по ее инициативе долго разговаривали о том, кем я хочу стать и что, по маминому мнению, мне для этого надо сделать. Кажется, что этот разговор состоялся весной, когда я заканчивал восьмой класс. В то время я хотел быть пограничником, а бабушка считала, что мне надо стать врачом. Ни тем, ни другим, я не стал. Но то, что этот разговор повлиял на мою дальнейшую, скажем так, «карьеру» – это бесспорно! И в первую очередь на мои литературные и исторические «пристрастия».
Рассказ о проведенной в нашей квартире перепланировке, думаю, надо продолжить рассказом о еще двух вариантах перепланировки, которые я видел, когда приходил к мальчишкам, проживавшим в других квартирах на нижних этажах.
Сейчас я уже не помню, у кого из них я видел, да это и не важно, но все же …
Первый из них заключался в том, что за счет прорубленной, как и у нас, новой двери был образован коридор, входивший в кладовую, которая кладовой уже не являлась, а составляла с новым коридором единое целое. Распашные двери отсутствовали. Из-за этого большая комната уменьшалась в размерах и была практически такая же, как и маленькая. От образовавшегося коридора бывшая большая комната отделялась стеной, в которую была вставлена дверь, а проем от коридора, ведущего на кухню, был, как и у нас, закрыт «глухой» стеной.
Второй вариант был таким: проем из коридора, ведущего на кухню, закрывался откатывающейся на металлических роликах, хотя, нет: на маленьких подшипниках, «глухой» стеной.
***
И еще немного о нашем дворе. Палисадник у дома со стороны сквера был огорожен невысоким до полметра высотой зеленого цвета разреженным заострённым в верхней части деревянным штакетником, который, начиная с выходящих в сторону сквера углов, переходил в неокрашенный серого цвета высотой до полутора метров подобного типа штакетник. Забор из такого штакетника огибал торцы дома и тянулся на всю его длину. Между забором вокруг дома и забором детского сада был грунтовый проезд шириной около четырех метров. Налево от него, где-то на уровне третьего подъезда, была также грунтовая дорожка, ведущая к калитке детского сада.
Однажды территория от этой дорожки и до торца нашего «серого» дома, выходящего в сторону Комсомольской улицы, была закрыта для прохода: в проезде стоял милицейский автомобиль, а около него