Кодекс целителя. Анюта Соколова
своих чувств. Первым порывом было немедленно поблагодарить за заботу и распрощаться. Но желудок недвусмысленно напомнил, что одна тарелка супа раз в два дня – это не еда, и, увы, голод оказался сильнее гордости. От приличного состояния Ардена мне пока не досталось ни монетки, и вряд ли кто-нибудь ещё в городе пожелал бы накормить меня бесплатно.
– Доброе утро, Ирвин. С большим удовольствием.
– Вы прекрасно выглядите, – польстил мне он. – Я никогда не видел такого необыкновенного цвета глаз. Словно северное сияние над вечными льдами – все оттенки синего, голубого и бирюзы.
Вежливо улыбнулась. За последние месяцы я отвыкла от комплиментов, хотя когда-то воспринимала их как нечто само собой разумеющееся. С чем только не сравнивали мои глаза! С морскими волнами, драгоценными камнями, перьями редких птиц, крыльями тропических бабочек… Синие глаза отца и зелёные – матери – наградили нас с братом уникальным, переливчатым, меняющимся цветом радужек. Это стало ещё одной причиной, почему в Орлисе меня называли ведьмой.
Под руку с Ирвином я вышла в коридор и с любопытством поглядывала по сторонам. Дом летта Гивора по праву считался одним из лучших домов города. Дéнир Гивор возглавлял Совет управителей Орлиса, Арден мельком упоминал, что он владеет всей землёй отсюда и до Кагáра. Неудивительно, что столичный представитель остановился именно у него, и мне посчастливилось оценить особняк изнутри. Холодный климат Гидара оказал влияние и на архитектуру. Здешние здания отличали толстые стены, и, как следствие, – небольшие окна с широкими подоконниками, и полное отсутствие привычных мне террас или веранд. А ведь это приграничье, юг страны, что же творится на севере! На полу в коридоре лежал пёстрый катизский ковёр, стены и потолок были обшиты деревянными резными панно. Утреннее солнце било в окна, но я заметила множество светильников с гидарским огнём: в спящем состоянии они напоминали мутные стеклянные шары. Комната, куда меня привёл Ирвин, судя по скромным размерам, являлась гостиной, а не столовой. На небольшом столике был сервирован завтрак на двоих – бекон, омлет, гренки и чай.
– Прошу вас, – Ирвин любезно выдвинул стул. – Позволите поухаживать за вами?
Когда ты с рождения привыкла к тому, что вокруг тебя воспитанные люди, которые оказывают всяческие знаки внимания, придерживают дверь, пропускают вперёд, подают руку, очень трудно потом смириться с грубостью и невежеством. Восемь месяцев вне дома стали для меня тяжёлым испытанием, и от поступка Ирвина я чуть не расплакалась.
– Благодарю.
Ирвину явно не впервой было ухаживать за девушками, настолько ловко он наполнил мою тарелку и разлил чай по чашкам.
– За время этой поездки я совершенно одичал, – тем не менее пожаловался он. – Жители приграничья, несомненно, обладают множеством достоинств, но манеры, похоже, переняли от соседей-бандитов. Правда-правда, Мэй, не смейтесь! Светские беседы за чаем они и вовсе считают занятием для столичных бездельников. Мне кажется, изо всех слов у меня в голове остались одни