The Winner's, или Глас Вопиющей В Пустыне. Наталия Бат-Эль Шнайдер
Таня, секретарь Ирины Александровны, родом из молдавского села напрочь не хотела разговаривать на молдавском; они не поленились спуститься ко мне в подвал, чтобы повеселиться на мой счёт. Они стали городить какую-то чушь, пытались обвинить меня в каких-то манипуляциях с правдой, видимо в надежде спровоцировать меня на ответный шаг – скорее всего Б.А. на очередном теплом семейном совете рассказал, что стращал меня и намеревается со мной разобраться. Я смотрела на них как сквозь стекло, и понимала, что просто вижу их как двух мух, которые просто жужжат и бьются об него, а мне даже звуков не слышно.
– Я не хочу с вами обеими разговаривать, – я прошла между ними, даже не прислушиваясь к тому, что доноситься сзади.
Как-то мне нужны были какие-то продукты, которые хранились в кухонных шкафах на верхем этаже я знала что Б.А. дома нет , и я поднялась, несмотря на его запрет этого не делать . Внутренняя стена дома, что выходит во двор, полностью стеклянная, и такая же стена перед комнатой Зои Зиновьевны. Я собирала всё, что мне надо было из продуктов, и услышала шаги. Повернулась на звук шагов, и увидела, как Сари везёт на инвалидной каляске Зою Зиновьевну. Они направлялись целеустремленно в мою сторону, и я стала их ждать.
– Я Зоя Зиновьевна, мама Ирины – сказала женщина в коляске.
– Очень приятно – ответила я ей – что имею честь разговаривать с вами
При этим словах лицо Сари вообще покорежило , и она зашипела на иврите :" את לא יכולה לדבר אחרת.?, למה את נכנסת לה בתוך התחת בלי סבון!!!" что значило что я лезу в попу Зои Зиновьевна без мыла, я поняла что Зоя Зиновьевна ивритом не владеет, так что я пропустила это её высказывание мимо ушей – собаки лают а караван идёт.
– Я хочу знать, я, как мать требую чтобы ты мне призналась, что ты сыплешь моей дочери в еду, и ПОЧЕМУ МОЯ ДОЧЬ ТАК СИЛЬНО ЛЮБИТ ТЕБЯ.
И здесь стоп.
Я несколько лет обдумывала последующие и предыдущие неприятные ситуации и искала в себе причину этой неприкрытой ненависти ко мне большинства окружающего Ирины Александровны персонала, но осознание пришло только сейчас, и вот она ключевая фраза:" Моя дочь так сильно любит тебя" .Теперь все стало на свои места, пазлы сошлись – ах, несчастные эти создания, недолюбленные дети : они просто все хотели ЕЁ, ГЛАВНОЙ ГЕРОИНИ, любви.
– Я хочу, – продолжила Зоя Зиновьевна, – чтобы каждый раз, когда ты готовишь, приносила на пробу из её еды. И ещё, если в тебе так много энергии и на тебя так хорошо влияет это твоё сыроедение так почему же я не вижу тебя весёлой и танцующей? Почему ты не поешь?
– С радостью, Зоя Зиновьевна, я конечно буду давать вам на пробу ,– но по поводу пения она точно попала в точку: я разрешила себе петь в доме только уже по прибытии в Москву, в доме у Ирины Александровны под её крылышком я почистила свои перышки и ходила по дому распевая.
После моего ответа Зоя Зиновьевна долго молчала, но я не двигалась и Сари тоже стоялав ожидании указания – я дала ей возможность первой закончить беседу …
– Я