Южный Берег. Дерзкая Молодая
стола. Его отец презрительно смотрел на него все это время, отчего мужчине становилось некомфортно.
– Умничка, Сандра! Я рад твоей помолвке! – удовлетворенно сказал отец и посмотрел на сына. – Это твой жених?
Мать тут же бросила приборы в тарелку и прикрикнула на мужа.
– Адик! Это твой сын Мишель! Хватит впадать в маразм!
– Я не впадаю в маразм, старая ты курица! Я знаю, как выглядит мой сын! И это не он!
Мишель все это время сидел молча, пока родители припирались друг с другом.
– Пап, хватит. Это Мишель, твой сын. Мама говорит правду, – Сандра взяла отца за морщинистую руку, на пальцах которого выпирали вены.
– Нет. Мой сын уехал. А это не мой сын, – вновь повторил он, накладывая в тарелку зеленый салат.
Резко подскочив со своего места, Мишель направился к выходу. Обмотав на шее шарф, он только лишь дотронулся ручки двери, как его остановила сестра.
– Не сердись на него. Он не понимает, что говорит.
– Я это вижу, я знаю, что такое, когда люди стареют. Просто, не хочу портить праздник.
– Ты не портишь его. Видел, как мама была рада, когда ты пришел?
– Видел. Я рад, что доставил ей удовольствие. Подарки распакуете после полуночи. Мне пора.
Быстро поцеловав сестру в щеку, он вышел на лестничную клетку и, не дождавшись приезда лифта, сбежал по ступенькам вниз.
Лишь сев в машину, он дал волю своим чувствам. Закрывая руками свое лицо и вытирая его от слез, он понимал, что самое дорогое, о чем ему не говорили в детстве, он теряет с каждой секундой. Время уходит, а он тратит его на работу и занятия собой, когда самое важное находится всего в двух кварталах от него. Он не узнал его, он просто не понял, что перед ним его сын. Как же так можно было довести своих родителей, что отец не признал своего родного сына. Это грустно. Чертовски грустно и больно от осознания, что до конца жизни его отец не будет знать, что рядом с ним находится его сын, а будет считать его чужим и не достойным нахождения рядом.
Остудившись под холодным душем, Мишель вновь начал ловить галлюцинации и слышать посторонние звуки. В этот раз грохот раздался на кухне, но, когда он завернувшись в халат прошел на кухню, звуков уже не было. Вся посуда стояла на своим местах, мебель также была неподвижна, а на балконе закрыто окно, так что никто не мог влететь или вкрасться в его квартиру.
С его профессией ему часто казалось, что все, что с ним происходит – плот его фантазии и воображение. Последнее время он часто видел с собой людей, даже разговаривал с ними, когда тех не было и в помине. Знакомый психолог выявил у него проблему, идущую из глубины его работы. Смерть в операционной знатно сказывалось на его нервной системе, несмотря на то, что Мишель подавлял это все и спокойно относился к смерти, где-то глубоко в его подсознании сидела тревога, выходящая из его детства.
…Юми споткнулась, но Мишель тут же поддержал ее, не давая девушке упасть лицом в грязь.
– Спасибо… Мы уже идем слишком долго, ноги не держат. Сколько еще идти? – крикнула она Оди, но тот и ухом не повел.
– Эй, сыроежка! – шатенка бросила в парня