Паранойя. Алексей Николаевич Загуляев
суставами. – Потому что я винила себя за смерть мамы. Не могла себе простить.
– Почему вы так решили?
– Тогда, в машине, мы очень сильно с ней поругались. Я закатила самую настоящую истерику. Мама успокаивала меня, отвлеклась от дороги – поэтому и случилось… то, что случилось. А потом… – Настя замолчала и смотрела уже как бы сквозь Игоря, словно позабыв о том, где она и кто сидит перед ней.
– Настя, – негромко произнёс Игорь. – Давайте продолжим разговор завтра.
Девушка молча встала и вышла из кабинета, не проронив на прощание ни слова.
Нужно было что-то делать со всей этой ситуацией. Люба сказала, что если дело так и пойдёт дальше, то либо её пациентку – мифическую маму – переведут в другое отделение, либо саму Настю. Общение их только провоцировало недуги и могло перерасти во что-нибудь неуправляемое. Другие пациенты тоже стали проявлять нездоровый интерес к этому делу.
Но Игорю не давало покоя то совпадение, что Любина пациентка ровно четыре года назад попала в клинику после того, как вышла из долгой комы, причиной которой стала автомобильная авария. Бывают ли в жизни такие совпадения? Знала ли Настя об истории этой женщины? Вряд ли. Та и сама ни о чём не помнила. Но их разговоры могли спровоцировать женщину на какие-то проблески в памяти. Не исключено. Игоря всё больше и больше захватывала эта история. Он начинал верить Насте, он начинал думать, что такое вполне возможно. И, что само страшное, ему хотелось помочь девушке, и он почти решил во всём разобраться. На таком решении он и поймал себя, когда вдруг очнулся и увидел и себя, и всю свою прошлую жизнь в совершенно ином свете. Очнулся после следующего их разговора с Настей, когда он спросил её, каким образом она может отличить свои галлюцинации от реальности.
– Я понимаю, – сказала девушка, – что больна. Я знаю, что такое шизофрения. Но это не тот случай, доктор.
– Почему вы в этом уверены?
– Доктор, – Настя улыбнулась, – как вы думаете, у животных бывают психические расстройства?
– Науке пока не известно, – ответил Игорь. – Зачем вы об этом спросили?
– Вот вчера, – спокойно сказала Настя, – я разговаривала в палате с лошадью.
– С лошадью?
– Да. Рыжая такая. И глаза очень умные. Мы с ней долго беседовали, почти до самого утра.
– И что же лошадь?
– Она не-на-сто-я-щая, – по слогам продекламировала Настя. – И это я понимаю. Ведь лошади не могут разговаривать, как люди.
– А вас только это смутило?
– Этого достаточно.
– А то, что лошадь оказалась в палате – это вас не навело ни на какие подозрения?
– Вот я и спрашиваю поэтому, – пожала плечами девушка, – могут ли животные страдать психическими заболеваниями. Я же не знаю, есть у них звериные психушки или же они содержатся где-то по соседству в других палатах.
– Понятно, – заключил что-то для себя Игорь. – А мама, значит, настоящая?
– Именно так. – Настя нахмурилась и снова замкнулась.
Тогда-то