Удобная. Марья Гриневская
кружкой с чаем. Пахнет вкусно. Делаю глоток терпкого напитка и прислушиваюсь. Вкус приятный, только чай уже остыл. Забыла совсем о нем со всеми этими новостями и переписками. Запускаю руку в вазочку с сухофруктами и вылавливаю два финика.
－Теперь вы – мои конфетки, － шутливо говорю фруктам, но со стороны звучит как угроза.
Нет, финики, конечно, очень вкусные, но шоколад вкуснее. Буду очень скучать. «Кстати, – вспоминаю я, – зная мою любовь к шоколаду, Полина мне одну ссылку скинула». Заголовок интригует и окрыляет: «Горький шоколад можно!».
«Ого, оказывается надежда есть!» – радуюсь я, открывая статью.
－Ну, что, сухофруктики, я – спать, а завтра разбавим ваш унылый ансамбль горьким шоколадом!
Глава 8
Утро получилось совсем не легким: пасмурно, холодно, еще и проливной дождь, привычный для этого времени. Почему-то именно сегодня мне хотелось солнца, но погода за окном не оставляла шансов.
Включаю чайник.
Дочка вот уже двадцать минут стойко держит оборону и закапывается в одеяло. Все мои попытки поднять ее с кровати разбиваются о мягкий пух ее подушек.
－Вставай, соня! －предпринимаю последнюю попытку разбудить Алису. － Опоздаешь, и придется опять сидеть за одним столом с Мишей.
Улыбаюсь, когда через пять секунд слышу шуршание и легкие шаги. Прием с Мишей срабатывает всегда. Нет, он мальчик хороший, но, видимо, неровно дышит к моей Кнопке, поэтому постоянно дергает ее за кудряшки.
－Я – зубики чистить, － сообщает Алиса и скрывается в ванной.
Выкладываю омлет на тарелку и пододвигаю поближе чашку с компотом. Себе наскоро делаю кофе. Не люблю его, но в такие вот дни, когда все начинает пропитываться осенней сыростью, когда понимаешь, что тепла и солнца теперь будет совсем мало, отказаться не могу.
Стою у окна и осторожно, маленькими глотками пробую горячий напиток. Еще и на работу сегодня. Насчет работы я, конечно, зря: она у меня замечательная. Вспоминаю, как хотела увольняться из-за Полины, как она орала, чтобы я перестала заниматься ерундой, и улыбаюсь. Сейчас я благодарна ей и ее мужу, хоть и бывшему. Он не стал опускаться до мелких разборок при разводе., обеспечил Полю всем, чем мог, и меня уговорил остаться.
－Я тута, мам, － слышу за спиной голосок дочери и оборачиваюсь.
Она забирается на стул и, вооружившись вилкой, принимается за омлет.
－Ешь, и бегом одеваться! Времени уже много!
Иногда мне кажется, что тяжелее всего Полине после развода было принять именно то, что ее муж оказался не сволочью, а вполне вменяемым мужиком. Тогда она списала все на чувство вины и желание откупиться от нее, а я не стала спорить: каждый волен лечить боль удобными ему средствами. Мое же мнение, что ни одно чувство вины не способно сделать из мужчины Робин Гуда. Он и со мной тогда нормально поговорил. Поблагодарил за то, что была рядом с Полькой, и попросил остаться у него в штате. Сказал, что искать новую работу с грудным ребенком будет неудобно, да и он все-таки надеется, что когда-нибудь я выйду к нему в бухгалтерию на полный день.
Предложение заманчивое,