Охота за семью гномами. Алёна Александровна Комарова
поинтересовалась она, жмурясь от света в коридоре.
– Мне нужен дневник, – сообщила девушка, сложив руки в мольбе.
– Какой дневник? – не поняла Рита, ее не совсем проснувшийся мозг рисовал школьный дневник с пятеркой по русскому языку и двойкой по физкультуре.
Она потерла лицо и призналась:
– Я не понимаю.
– Мой дневник, – нервно сообщила Мария, – меня переселили, а он в номере. В том, в первом. Я его там забыла. Мне он нужен. Я боюсь.
– Подожди, Мария, – попросила Рита, подозревая девушку в переборе успокоительного, которое могло дать побочную реакцию (спокойное грозное требование привидевшихся галлюцинаций), и мягко предложила: – Проходи сюда.
Она пропустила Марию и прошла следом за ней, надеясь, что поспать сегодня ночью еще получится. Главное – быстро выяснить у Марии суть вопроса, при возможности его решить, а незваную гостью выпроводить. А самой лечь спать.
Уже несколько ночей подряд Рита мучилась от духоты, хотя считала себя закаленной крымским климатом. Поэтому удивилась, что ночная жара на Марию не действовала и одета она не по погоде: коричневый кардиган поверх белой рубашки, темно-синие джинсы, на ногах носки и отельные тапочки. Она ежилась и куталась в полы кардигана, шмыгала раскрасневшимся носом и потирала озябшие руки, как будто растирала замерзшие пальцы.
– Мне нужен дневник, – взмолилась Мария и стала расхаживать по комнате, не замечая препятствий.
Рита задумчиво наблюдала, как девушка в очередной раз переступает через подушку, но поднять ее не решалась. Это как нарушить гармонию в моционе.
– Хорошо, где он? – потирая нудящие виски, спросила Рита, отвлекаясь от многострадальной подушки.
– Я боюсь туда идти.
– Он в номере, где уби… – догадалась Рита остановиться на полуслове. – Где ты проживала утром?
– Да. Там Петра Григорьевича убили, – напомнила Мария, – ты же его видела.
– Да-да, – поторопилась Рита с ответом, видя, что молодая вдова собирается пускать слезы, а это могло затянуть время выяснения сути проблемы, ее решения и возвращения в кровать.
– Я боюсь туда идти. Вдруг он и меня убьет.
– Кто? – Рита медленно опустилась на кровать.
Мария остановилась перед девушкой, вытаращила на нее глаза и с нескрываемым осуждением сообщила:
– Убийца.
– Его там нет. Он ушел давно, – тоном воспитателя в детском саду пыталась спокойно объяснить Рита. – Там полиция была. Они все закрыли. Там больше никого нет.
– Я знаю. Прошу тебя, пойдем вместе. Это очень важно для меня.
– Давай попросим Кузнецова, пусть откроет номер и отдаст тебе дневник, – резонно предложила Рита.
– Его никто не должен видеть. Это очень личное. Личное. Ты слышишь? – С каждым словом она повышала тон. – Если ты не пойдешь, я буду орать.
Обычно шантаж действовал на Риту, как красная тряпка на быка, она могла втоптать шантажиста в грязь, но Мария сама поняла, что выбрала