.
боя. Каждый из этих планов заключал в себе какую-либо ошибку.
Существовал давно подготовленный германский план раздавить Францию в течение нескольких недель фланговым движением подавляющих сил через Бельгию и затем перебросить победоносные войска на восток для расправы с армиями России. Он был разработан до мельчайших деталей. Ничего не было упущено, кроме размера и значения британского военного вмешательства, а также и того, может быть, столь же важного факта, что исполнение плана зависело от других людей, нежели тех, кто его составлял. Препятствия, ожидавшие непобедимый план, не были заранее известны. Необходимо было выработать новый план.
Французский план наступления первой и второй армии к югу от Меца и четвертой и пятой – к северу от него не имел никаких шансов на успех. Он исходил из предположения, которое никогда не могло осуществиться.
Британская идея – удерживать немцев на бельгийском, фронте, пока французы будут вести атаку с юга, основывалась на таком же полном непонимании германской стратегии, как и заблуждения французских генералов.
Русские имели некоторые успехи против Австрии и против Германии; но если у них был какой-нибудь план, то он никогда не был осуществлен. Вторжение в Восточную Пруссию было лишь рыцарской импровизацией, чтобы спасти Францию от ошибок ее генералов. Оно закончилось крахом у Танненберга.
Великие бои 1914 г. рассеяли все мечты, разбили все надежды военных обеих воюющих сторон. В результате военные руководители утратили всякое представление о путях к достижению конечной победы.
В одном отношении стратегическая проблема стояла одинаково для воюющих сторон. Куда надо было направить основные усилия: на восточный или западный фронт? Обе борющиеся армии сделали попытку прорвать укрепления противника па западе и потерпели неудачу после самых кровавых боев. Немцы признали бесполезность попыток прорвать западный барьер и повернули на восток. Со стороны союзников были значительные расхождения по вопросу об «обходном движении» с восточного фланга. Спор, развернувшийся по этому вопросу, изображался как борьба между дилетантами и профессиональными военными, между невежественными политиками и испытанными бойцами. Это – глупое искажение тех разногласии, которые разделяли лиц, ответственных за ведение войны в союзных странах до самого конца войны.
Так как я пишу не историю войны, а мои личные мемуары о войне, то я намерен специально остановиться на активном участии, которое я принял в этот ранний период войны в борьбе за идею развернутого организованного нападения на центральные державы на юго-востоке Европы. В определенных кругах меня жестоко критиковали за мою дерзкую настойчивость в этом вопросе, и я вынужден поэтому установить те соображения, которые побудили меня выступить против стратегии, действительно оказавшейся повинной в удлинении войны, в огромном увеличении числа человеческих жертв и в росте тягот. Именно она поставила дело союзников под угрозу полной и непоправимой катастрофы.
Тем,