Хирург-1. Береги честь смолоду. Павел Вяч
Свободен!
– Постойте! – Равнодушный тон военкома окатил меня, словно ушат холодной воды. – Но я же поступаю в ординатуру!
– Александр, – военком откинулся назад, и спинка дешёвого офисного кресла натужно скрипнула под его весом. – У нас каждый второй или в аспирантуру поступает, или в интернатуру идёт.
– В интернатуру? – машинально переспросил я. – Её же отменили.
– В том-то и дело, – усмехнулся военком. – Будет официальная бумага – будет отсрочка. И то, если пойдёшь на очную форму обучения. В противном случае – в понедельник на Южный.
– Стойте, товарищ майор! – В военных погонах я не разбирался, а звание военкоматчика прочитал у входа в его кабинет. – Так у меня же есть справка о зачислении!
Кто ни разу не был в военкомате, не поймёт, как это страшно – сидеть и ждать, как решится твоя судьба.
По сути, год службы – это не так уж и много, да и дедовщины у нас в армии практически не осталось, но я не для того учился шесть лет в меде, чтобы месить грязь в сапогах.
Да и потом, дело даже не в самой службе, а в мерзком чувстве беспомощности – сидя в военкомате, чувствуешь себя муравьём, чью судьбу решает дядя в погонах.
И каково же было моё облегчение, когда майор сказал про справку!
Ведь я точно знал, что наш методист отвозила справки на прошлой неделе. Она ещё хотела переложить это сомнительное удовольствие на меня, но я отказался.
Это её работа – раз, и я был с ночной смены – два.
В итоге, Настасья Васильевна вроде как обиделась и «забыла» моё приписное в военкомате, а без него в ординатуру было не поступить…
Вот так я здесь и оказался, и за неполные два часа успел получить целую гамму эмоций.
Впрочем, как же всё-таки хорошо, что это досадное недоразумение наконец-то разрешилось!
– Ну? – непонятно с чего рассердился военком. – Чего кота за яйца тянешь? Давай её сюда.
– В смысле «давай её сюда»? – удивлённо переспросил я, чувствуя, как внутри меня что-то обрывается. – Вам же на прошлой неделе привезли справки на всех студентов-медиков.
– Погоди-ка, – майор нацепил на нос очки и взял со стола старинную картонную папку. – Так… Так-так-так… Ершов есть, Жгулёв есть, Емца нет.
– Е́мец, – машинально поправил я. – Моя фамилия Е́мец.
– Да хоть немец, – усмехнулся военком и сунул мне список фамилий. – На, сам посмотри, раз мне не веришь.
Я послушно взял лист А4, пробежался взглядом по списку и протянул его обратно.
В списке значились все пацаны с нашего потока, кроме меня.
– Здесь какая-то ошибка… – начал было я, но военком меня перебил:
– По законодательству у вас, Александр, было два месяца, чтобы предоставить все необходимые для продления отсрочки документы. На прошлой неделе был крайний срок.
– Но наш методист должна была передать и мою справку!
– Ничего не знаю, – майор развёл руками. – Вдруг тебя вообще отчислили из меда? У нас всё по закону. Есть справка – иди, учись. Нет – добро пожаловать в ряды Вооружённых сил. Есть, знаешь ли, такая профессия – Родину защищать.
– Но постойте, давайте, я прямо сейчас поеду в универ и привезу эту чёртову справку!
– Если я сижу на работе в вечер пятницы, это не значит, что остальные поступают точно так же, – военком покачал головой. – Всё, Александр, не дури. Повестку ты получил, в понедельник в девять утра на Южном.
– Но…
– Никаких «но», – в голосе майора прорезалась сталь, – выход там. Я и так тут с тобой целый час провозился. Иди. И чемоданчик свой не забудь.
– Постойте…
– Свободен.
От военкома повеяло такой властью, что я сам не понял, как оказался за дверью.
С чёртовой повесткой в руке!
Вообще, эта неделя не задалась с самого понедельника.
Сначала нахватал косяков на аккредитации – плохо провёл приём пациентов и опоздал на СЛР[1]. Потом попал под дождь со снегом и запортачил зачётку своему одногруппнику Серёге. Затем разругался со своей девушкой, а сейчас и вовсе атас!
И ладно ещё аккредитация, Марк Иосифович был хоть и строгим, но справедливым преподом, а вот всё остальное…
Оксана заявила, что я совершенно не уделяю ей внимания, и взяла в отношениях паузу, а Серёга всерьёз пообещал порвать мою зачётку, если не исправлю свой косяк.
Угроза одногруппника показалась мне серьёзней, поэтому разговор с подругой пришлось отложить на потом. Я вплотную занялся восстановлением документа.
Всю неделю бегал по преподавателям и деканам с ведомостями, чтобы выставить оценки за все шесть курсов! И это – не упоминая двух ночных смен на «скорой».
В общем, я думал, что эпопея с зачёткой – худшее, что случилось со мной за эту неделю.
До тех пор, пока Иваныч, наш водитель на сегодняшнем выезде, не завёз
СЛР – сердечно-лёгочная реанимация (прим. авт.)