Беспокойный дивный мир, где за всяким обликом кроется темная история. Фокс Ли
кожаную и рубаху суконную, а ты выпустишь меня отсюда. Ну как, годится? – сделала заманчивое предложение русалка. Если не считать отсутствие штанов, то вид русалки был вполне неплох. Зеленая длинная рубаха с пояском закрывала срамные места, но не была достаточно длинной, как платье к примеру, и при любом порыве ветра могла обнажить всё сокровенное. Жилетка сидела на ней безупречно и подчеркивала стройность фигуры. Вот если бы добавить к образу узкие штаны, то внешне русалка похожа была бы на лучниц из племён ольховичей, что обитали на Холодных торфяниках. Алеське нравился такой наряд: и на коне удобно скакать, и по лесу бежать, и через забор прыгать – но, только, если к этому виду добавить штаны.
– Выпусти нас отсюда, голодранка! – вновь заговорил разбойник, но уже не так весело, как в первый раз. Отребье, жизнь которого заключалась в грабежах и разбоях посреди белого дня на дорогах, негодовало и нервничало. Он продолжал выкидывать гневные реплики, а Алеська призадумалась, глядя сначала на его штаны, а затем на жилетку и рубаху русалки, которая, в свою очередь, жестом осадила разбойника. Алеська помнила, что русалки являлись довольно мирными созданиями, но, если русалка попадала в клетку, значит за дело. Такое случалось, что из-за неразделенных чувств русалка могла мстить, без разбору завлекала прелестным голосом зазевавшихся глупых мужиков в свои сети, потом впивалась в них острыми зубами и кровь выпивала всю без остатка. Поэтому договариваться с ней было рискованно, как и пристально смотреть в ее прелестные глаза – разум поначалу мог помутиться, а потом тело становилось уже не твоим. Оно было в ее власти. Алеська смогла найти в себе силы отвести взгляд в сторону, а эти двое взялись пререкаться меж собой. Русалка в счет своей свободы пообещала путнице заодно штаны сдёрнуть с разбойника, а тот, в свою очередь, назвал соседку непристойными словами и грозился расправиться при первой возможности.
Молодая ведьма, тем временем, привязала к весьему столбу лошадь, затем спокойно сняла с плеч туесок, выпустила гулять кота, достала ворону и положила ее аккуратно на примятую траву. Потом достала книгу и стала листать. Ей пришла в голову идея, которая устроила бы всех причастных – свобода для разбойника и русалки, а для путешественницы одежда. Она долго стояла, закрыв глаза, и настраивалась, пока солнце грело спину. Вспомнился сон, что в хижине приснился. Иль вовсе не сон это был? Потом о портрете, где изображен княжич. Всё это сил придало и уверенности. Как только ведьма взялась искать ингредиенты по кустам и у подножия дуба, то заключенные всполошились не на шутку: русалка звала ласковыми словами, а разбойник сыпал проклятиями. Но девушка, молча и не обращая никакого внимания на них, копалась в земле, ползала по траве на карачках, принюхивалась к любому дару природы и озиралась по сторонам, всматривалась в небо, чтобы никакая угроза ей не препятствовала.
Пленники правосудия пронзительно заверещали, когда начался ведовской ритуал. Два камешка: черный и белый – две бездушности. Две лучины, словно