Александр Пушкин на rendez-vous. Любовная лирика с комментариями и отступлениями. Александр Пушкин
это совсем новые для Пушкина стихи. Такие выражения, как «страшное безумие любви», «сохнул в бешенстве бесплодного желанья», должно быть, свидетельствуют о незнакомых прежде состояниях. В стихотворении утверждается романтическая концепция «любви-страсти», пришедшей на смену элегической концепции «любви-мечтательства»[30]. Таким образом, текст говорит о смене литературных ориентиров и о новом жизненном опыте. Трудно сказать с уверенностью, что здесь явилось определяющим.
Прелестнице
К чему нескромным сим убором,
Умильным голосом и взором
Младое сердце распалять
И тихим, сладостным укором
К победе легкой вызвать?
К чему обманчивая нежность,
Стыдливости притворный вид,
Движений томная небрежность
И трепет уст и жар ланит?
Напрасны хитрые старанья:
В порочном сердце жизни нет…
Невольный хлад негодованья
Тебе мой роковой ответ.
Твоею прелестью надменной
Кто не владел во тьме ночной?
Скажи: у двери оцененной
Твоей обители презренной
Кто смелой не стучал рукой?
Нет, нет, другому свой завялый
Неси, прелестница, венок;
Ласкай неопытный порок,
В твоих объятиях усталый;
Но гордый замысел забудь:
Не привлечешь питомца музы
Ты на предательскую грудь!
Неси другим наемны узы,
Своей любви постыдный торг,
Корысти хладные лобзанья
И принужденные желанья,
И златом купленный восторг!
Это стихотворение подтверждает, что опыт общения с «прелестницами» у Пушкина уже, очевидно, есть, равно как и опыт разочарования. Адресат неизвестен – скорее всего, это некий обобщенный образ. Послание перекликается со стихотворением Баратынского «Дориде» («Зачем нескромностью двусмысленных речей…»). Возможно, оба стихотворения представляют собой переложение какого-то неизвестного французского подлинника. Как видим, несмотря на яркость жизненных впечатлений, они все так же сливаются у Пушкина с впечатлениями литературными.
И я слыхал, что божий свет
Единой дружбою прекрасен,
Что без нее отрады нет,
Что жизни б путь нам был ужасен,
Когда б не тихой дружбы свет.
Но слушай – чувство есть другое:
Оно и нежит и томит,
В трудах, заботах и в покое
Всегда не дремлет и горит;
Оно мучительно, жестоко,
Оно всю душу в вас мертвит,
Коль язвы тяжкой <и> глубокой
Елей надежды не живит…
Вот страсть, которой я сгораю!..
Я вяну, гибну в цвете лет,
Но исцелиться не желаю…
Тема стихотворения (оставшегося в рукописи) традиционна: сопоставление любви и дружбы как ведущих человеческих страстей было обычным в моралистической философии и литературе, как русской, так и западноевропейской, еще в XVIII веке. Но и в этом, насквозь литературном тексте лирический герой находит возможность высказать
См.: Мечтателю. Комментарий // Полн. собр. соч.: в 20 т. Т. 2. С. 532.