ФАКультатив. Татьяна Донченко
и быстро переоделась. Мой гардероб не слишком отличался разнообразием. Одни легинсы, толстовки и худи с капюшонами. Естественно, все черного цвета. О! Вру, есть пара серых скинни и розовые конверсы.
Моя комната. В доме Даниловых стихийно образовалась еще одна детская. Их, итак, было две: Маши и Даши. Раньше третья спальня на втором этаже была оборудована под кабинет. Я видела его как-то в соцсетях тети Тани, она показывала его, гордясь тем, что у нее теперь есть место для творчества. Широкий дубовый стол, диван, кресло и все стены в книгах! Балкон – отдельная вселенная для творчества. В теплую погоду она писала в кресле-качалке. А теперь, с моим появлением, ей пришлось расстаться с кабинетом и переделать его под подростковую спальню. Каждый раз заходя в эту комнату я чувствую легкий укол совести, оттого что невольно отобрала у писателя его личное пространство.
Я зависла у раскрытого шкафа с одеждой, вдруг осознав, что с ним нужно что-то делать. Я носила траур почти год и вряд ли мои родители там наверху были бы в восторге от того, что он слишком затянулся. Мама вообще устроила бы взбучку за отсутствие цвета, она любила все яркое.
Когда я оглядела комнату, то поняла, что забросила не только свой внешний вид, но даже место, которое, оторвав от сердца, и практически не заслуженно отдали мне. Я пренебрежительно превратила эту комнату в помойку. Вещи в хаосе валялись повсюду: учебники, книги, а мой мольберт пылился в углу. Краски нетронутые в беспорядке свалены на полке, стены давно нуждались в покраске. Когда Даниловы снимали книжные полки, остались просверленные дырки, которые дядя Паша зашпаклевал. Я же так и не притронулась к пустой стене над кроватью, хотя обещала, что сама нарисую на ней что-нибудь, когда придет вдохновение. Как они все меня терпят?
Вот так плывешь себе спокойно по течению, тупо раздражая всех вокруг своим бесполезным существованием, иногда даже нагло огрызаешься если тебе тактично делают замечание, закапываешь свои мечты, плюешь на все, что тебя окружает, даже на себя саму и однажды кто-то дает тебе пощечину, чтобы ты очнулся. Моими волшебными пенделями оказались сегодняшних два случая: скандальная встреча с Романовой в галерее и предупреждение Быковой с ее угрозой отчисления. Я вдруг резко поняла, как мне, оказывается, дорого все то, что у меня есть. Я не хочу и это потерять.
***
– Вкусно, – с набитым ртом сухо буркнула я, сомневаясь, что тетя Таня меня вообще услышала.
Серьезно? Это все, что я способна сказать? М-да, над искусством делать комплименты мне еще работать и работать!
– У тебя все в порядке? – ее бровь взлетела вверх. Всего одно приятное слово из моего молчаливого рта заставило тетю сомневаться в моем душевном благополучии. Писатели видимо, обладают особым чутьем и видят людей насквозь.
– Ну, – ковыряя вилкой в остатках запеканки, я спрятала глаза. Слезятся, сволочи! – С чего начать-то… – вдох-выдох, – я вроде как докатилась до угрозы отчисления.
– Это я знаю, – спокойно ответила тетя Таня нисколько не удивившись.
– И