Заставить замолчать. Тайна элитной школы, которую скрывали 30 лет. Лэйси Кроуфорд
сама Мэдди говорила нам об этом, хихикая и с легкой тревогой округляя глаза – и инстинктивно оберегали ее. Мэдди была экспрессивна и часто допускала ляпы, чем очаровывала тех из нас, кто очень боялся совершить любую ошибку. Слушая интересную историю, Мэдди сокрушалась, что «не прошпионила за этим». Возвращаясь к порядком надоевшей теме, она могла сказать: «Неохота толочь воду в ступе, но…» Впоследствии и мы толкли воду в ступе, понимая, как посмеиваются над Мэдди в школе, и не желая в этом участвовать. Впрочем, тогда у нас не было для этого подходящих слов.
По соседству с Брук и Мэдди жили Линли из Колорадо и Элиза из Кентукки. Первая была симпатичной блондинкой с черным юмором, который придавал убедительности ее утверждению, что в нашей школе учатся исключительно вульгарные и ущербные мальчики. Вторая была длинноногой художницей с чувственными полуприкрытыми глазами и серьезным ухажером из класса старше. Отказ Элизы распространяться о своем бойфренде казался мне свидетельством зрелости ее любви, и я восхищалась спокойной стабильностью их отношений. В следующей комнате жили высокая и изящная Кэролайн с фарфоровой кожей и улыбкой взрослой женщины и миниатюрная Саманта – самая младшая из восьмерых, искренне ненавидевшая любую «мимишность». Она запрещала называть себя ласкательно-уменьшительным «Самми», но толку от этого было мало – она откидывала волосы со лба своей маленькой ладошкой, полностью утопала в свитерах не по размеру и едва не опрокидывалась под грузом своего рюкзака на заледеневших дорожках. Ей понадобились диплом Гарварда и пятнадцать лет жизни, чтобы обрести призвание, которое мы разглядели в ней еще тогда: стать учительницей начальных классов в школе, где она некогда училась сама.
Девочки называли меня Лэйс и усаживали на свои кровати. Я присаживалась на одеяла, трепеща от надежды и зависти. Они тоже были новенькими, и их знаки внимания позволяли мне вообразить нашу школу в более благожелательном свете – ведь повезло же им оказаться всем вместе в одном коридоре. Моя изоляция была отвратительной, хотя и интересной, а эти девочки оказались здесь вместе благодаря какому-то загадочному преимуществу, ставшему очевидным еще до их прибытия в кампус. Казалось, я подхожу им. Но не этой школе. Я не могла разобраться в этом смешении удачи, происхождения и хитрых манипуляций администрации, которое позволяло одним студентам процветать, а других обрекало на неудачу. Но я не сомневалась, что все было запрограммировано. Примеров была масса, стоило только присмотреться.
Вот, например, мои урбанизированные подружки – нью-йоркская и вашингтонская. Разве случайно они оказались в одной комнате друг с другом, где можно ночами напролет меняться дизайнерской одеждой и планировать поездки на острова? Я опробовала свою гипотезу на девочках из Киттреджа. Они считали этих двоих стервозными и чужими, но с интересом знакомились с советами, которые я от них получала – например, как дрочить парню в такси или с какими балами дебютанток не стоит заморачиваться.