Великое расширение. Рэйчел Хэн
куда-то в другую сторону?
– Не могли. Курс-то у нас всегда одинаковый.
А Боонь открыл глаза. Ни Па, ни Хиа на него не смотрели. Их взгляды были обращены на нечто впереди, нечто огромное.
Остров. Береговая линия его напоминала берег их родного острова: местами камень, а местами песок. Поэтому и волны так шумели – их лодка приближалась к бухте. Однако их остров был плоским, а эта суша гигантским горбатым чудищем громоздилась над морем. Никогда еще не видел А Боонь таких высоких утесов.
Прилив нес лодку, бережно подталкивая ее к берегу. А Боонь обернулся и посмотрел на Па и Хиа. Хиа стоял, разинув рот, его толстая нижняя губа блестела от слюны. Ноздри трепетали, словно плавники рыбы, когда ее вытащишь на сушу. Лицо Па, наоборот, оставалось непроницаемым. Губы поджаты, брови нахмурены.
По их лицам А Боонь понял: что-то неладно. Оба они молчали, точно боялись пробудить размытую громаду впереди.
Впрочем, сам А Боонь не испугался. Его лишь покалывало любопытство, да еще тело непривычно заныло. Он пожалел, что не видит в темноте контуров выросшей перед ним суши. Не видит, какие здесь склоны – каменистые или поросшие деревьями, гнездятся ли на берегу чайки, глинистая почва или песчаная. Прячутся ли за утесами джунгли и есть ли там протоптанные зверем или человеком тропинки. Легкий ветер погладил пушок на руках А Бооня. Остров будто бы издавал жужжание, и от этого воздух непривычно дрожал.
Па рыбачил здесь больше двадцати лет, добрую половину жизни. Он изучил каждый километр побережья, на котором стоит его кампонг, знал каждый водоворот, где поблескивают водоросли и мусор, каждый скальный выступ – некоторые облюбовали морские птицы и упрямо распевают на них песни, а других скал они по какой-то непонятной причине сторонятся. Разумеется, будь тут остров, отец знал бы это, а он точно знал, что никаких островов здесь нет.
Как же тогда объяснить вот это? Мираж? Однако волны говорили об обратном. Движения лодки позволяли Па определить расстояние до берега, и звук прибоя подтверждал то, что видели глаза. На миг ему даже пришла в голову сумасшедшая идея направить лодку к берегу и проверить, не пройдет ли она насквозь.
– Нам туда можно? – спросил, будто прочитав отцовские мысли, А Боонь.
Па вздрогнул.
– Не глупи, Боонь. Мы же про… это место ничего не знаем.
Он хотел сказать, что не знает, мелко в бухте или глубоко, что под водой могут торчать острые камни и много чего еще, хотел перечислить разумные доводы, останавливающие его, но слова застряли в горле. Им медленно овладевал благоговейный страх. Па не был суеверным, и тем не менее…
– Па, почему мы раньше такого тут не видели? – спросил Хиа.
Па молчал. Наконец он оторвал взгляд от острова.
– Поворачиваем домой.
– Да мы ж даже сети не поставили, – возразил Хиа.
– На обратном пути поставим, – сказал Па.
– На обратном пути и рыбы-то нету. Почему их тут не поставить? Рядом с нашим обычным местом.
Голос старшего сына звучал настойчиво,