Костяная сказка. Ксения Власова
скатертью-самобранкой восседали Кощей и Леший и с азартом резались в карты.
– А что на это скажешь, пень ты мой яхонтовый? – промурлыкал Кощей и резко бросил на стол карту. На длинных пальцах сверкнули камни перстней. – Есть чем крыть-то?
В бархатном голосе Кощея хищником притаилось нетерпение. Друг Яги (а может, и ее любовник, поди разбери, что за отношения их связывают!) любому делу отдавался со всей страстью, как если бы и не умел иначе. Вот и сейчас играл так, словно целое царство на кону. Волосы цвета спелой пшеницы, на днях обрубленные по плечи, топорщились на макушке. Атласная рубашка (заморская, не наша) с мелкими жемчужными пуговичками была расстегнута до самой широкой груди. На ней покачивался деревянный оберег на тонкой цепочке. Кощей закатал рукава до локтей, обнажив покрытую золотистым загаром кожу. В прищуренных глазах цвета сочной листвы и колдовства полыхало задорное пламя.
– А ты меня не торопи, угодник бабский! – проскрипел Леший. На носу его длинного носа, точно бородавка, сидел крошечный желудь. – Чай не под березкой в ночи свиделись! Это токма в любовных утехах спешка нужна, а в картах думать надо…
Кощей фыркнул и с насмешкой сложил руки на груди. Карты при этом он предусмотрительно сжал в ладони так крепко, что как ни приглядывайся – не разобрать, что там за рубашкой притаилось.
Взгляд Лешего метнулся к чужим картам, а затем с разочарованием вернулся к своим. Длинный острый нос досадливо дернулся, и на пол полетела шапочка желудя.
– Доброе утро, – поздоровалась я, садясь за стол. Кощей, не поднимаясь с лавки, чуть подвинулся. – А где Яга?
– В подполе, собранные вчера травы разбирает. А может, ворожит, кто ее знает.
Я кивнула и потянулась к самовару, стоящему на краю стола. Кощей, ненадолго оторвавшись от игры, услужливо забрал мою чашку и вернул, наполненную горячим ароматным чаем. По трапезной пополз густой запах хвои. Это Леший вытащил из ушей старые шишки, потряс их и вставил обратно.
Я осторожно поднесла к губам исходящую паром кружку. Прежде чем сделать глоток, прикрыла глаза, вдыхая разноголосье трав и позволяя ему затуманить на миг голову, а затем пригубила крепкий чай. Его терпкая сладость, отдающая ромашкой, земляникой и душицей, прокатилась по горлу и чуть обожгла небо.
– Ну, надумал чего? – Кощей подался вперед, одарил Лешего широкой белозубой улыбкой и, понизив голос, доверительно добавил: – Не бойся, друг мой трухлявый, я должок не соболиными шкурами возьму.
Леший поморщился. На белом как береста лице проступило раздражение. Кустистые брови сошлись в одну линию. Он запустил узловатые пальцы в зеленую спутанную бороду и принялся задумчиво распутывать колтуны.
– А чем возьмешь, бес ясноглазый? Выгоды-то своей не упустишь…
Я потянулась к вязанке бубликов, но передумала и в итоге пододвинула к себе поближе тарелку с блинами и плошку с медом. Чуть поодаль высился смазанный маслицем каравай, а за ним – пироги с рыбой и ягодой, яблочная пастила и печатные