Незападная история науки: Открытия, о которых мы не знали. Джеймс Поскетт
критикой автора «Естественной истории» Плиния Старшего – на тот момент общепризнанного авторитета в этой области. Как заметил Веспуччи, «Плиний не коснулся и тысячной доли видов попугаев и других птиц, а также животных», которые были обнаружены в Америке{25}.
Этот выпад Веспуччи против Плиния был только началом. В последующие годы тысячи путешественников возвращались из Нового Света с рассказами о том, что было неизвестно древним. Автором одного из наиболее значимых отчетов был испанский священник Хосе де Акоста. Он родился в 1540 г. в состоятельной купеческой семье, и его не устраивала комфортная, но весьма приземленная жизнь. В 12 лет он убежал из дома и вступил в Общество Иисуса – католический духовный орден, сыгравший важную роль в развитии науки на ее раннем этапе. Основатель ордена Игнатий Лойола призывал своих последователей «искать Бога во всем», будь то чтение Библии или изучение мира природы. Иезуиты придавали большое значение изучению наук, рассматривая это как способ в полной мере оценить Божью мудрость, а также как средство продемонстрировать силу христианской веры потенциальным неофитам. Иезуиты послали Акосту учиться в университет Алькалы, где тот изучал классические труды Аристотеля и Плиния, а по окончании учебы в 1571 г. отправили миссионером в Новый Свет. Следующие 15 лет он провел в Америке, путешествуя по Андам и обращая коренное население в христианство. Вернувшись в Испанию, Акоста описал в труде под названием «Естественная и нравственная история Индий» (1590){26} все, что видел, от вулканов в Перу до попугаев в Мексике.
А увидел он в Америке много нового и необычного. Но, возможно, самый важный опыт он получил во время первого плавания через Атлантический океан. Молодого иезуита изрядно волновало предстоящее путешествие, не в последнюю очередь из-за того, что́ древние писали об экваторе. Согласно Аристотелю, мир делился на три климатические зоны. Северный и Южный полюса были «холодными зонами», где стоял вечный нестерпимый холод. Вдоль экватора располагалась «жаркая зона» – область испепеляющей сухой жары. Между этими двумя крайностями примерно на тех же широтах, что и Европа, находилась «умеренная зона». При этом Аристотель утверждал, что для жизни, особенно человеческой, пригодна только «умеренная зона». Во всех остальных местах было либо слишком жарко, либо слишком холодно{27}.
Поэтому Акоста приготовился терпеть адскую жару по мере приближения к экватору. Но ничего подобного не случилось: «…реальность была совершенно иной. В то самое время, когда мы пересекали экватор, порой было так холодно, что я выходил погреться на солнце», – писал он. Последствия этого для древней философии были очевидны. Акоста продолжал:
Должен признаться, что я не мог не потешаться над метеорологическими теориями Аристотеля и его философией, видя, как в том самом месте, где, согласно его словам, все должно
Crosby,
Andres Prieto,
Prieto,