Миссия Бога. Кристофер Райт
нелицеприятен. Израиль убедился: заключить завет с Яхве вовсе не означает подчинить его себе, сделав Яхве их племенным божком, на чью поддержку всегда можно было рассчитывать, независимо от обстоятельств. Зная Яхве как Бога земли и неба, повелителя народов, они должны были понимать, что избрание Израиля в качестве одной из сторон завета, означало не лицеприятие, а огромную ответственность. Еще за столетие до изгнания пророк Амос писал, что положение избранного народа не только не гарантировало Израилю защиту в Божьем суде, но, напротив, подвергало его еще более серьезному наказанию, когда он отказывался жить в соответствии с этической подоплекой этого положения.
Только вас признал Я
из всех племен земли,
потому и взыщу с вас
за все беззакония ваши (Ам. 3, 2).
Далее Амос отвергает идею о том, что исход, рассматриваемый как историческое деяние Бога, выведшего Израиль из Египта в Ханаан, давал ему преимущество перед остальными народами. В качестве аргумента Амос использовал власть Яхве над судьбами других народов.
Не таковы ли, как сыны Ефиоплян,
и вы для Меня, сыны Израилевы? говорит Господь.
Не Я ли вывел Израиля из земли Египетской
и Филистимлян – из Кафтора,
и Арамлян – из Кира? (Ам. 9, 7).[72]
Как и многие другие аспекты израильского вероучения, эта мысль встречается уже во Второзаконии (Втор. 2, 10–12.20-23), где небольшие отрывки описывают участие Яхве в судьбе народов еще до появления на свет Израиля. Несущественные для основного повествования, они, тем не менее, подводят нас к той же богословской истине: Яхве, избравший и искупивший Израиля и заключивший с ним завет, одновременно Бог всей вселенной, уже действующий в жизни и истории других народов.[73]Неудивительно поэтому, что даже в отрывке, где подчеркивается факт избрания Израиля, в то же время содержится (как будто именно с целью избежать подозрения в лицеприятии) решительное подтверждение вселенского характера Яхве и, следовательно, его беспристрастности: «Ибо Господь, Бог ваш, есть Бог богов и Владыка владык, Бог великий, сильный и страшный, Который не смотрит на лица» (Втор. 10, 17).
О беспристрастности Бога в его отношениях с народами земли, в том числе и с Израилем, напоминают пророки, жившие во время и незадолго до изгнания. Иеремия, используя образ горшечника, утверждает, что в основе отношений Бога с любыми народами лежит их отклик на обращенное к ним слово Божье (Иер. 18, 1-10). У Иезекииля сказано, что Господь «поставил Израиль среди народов», но не для того, чтобы возвысить его, избавив от наказания. Его цель – подчеркнуть страшную извращенность того факта, что он вел себя еще хуже народов, не познавших Яхве. Бог обратился против Израиля, как раньше обращался против его врагов (Иез. 5, 5-17). Итак, познавая Бога на этом этапе своей истории, израильтяне убедились: его вселенский характер неизмеримо выше мелочного лицеприятия.
Любой народ может стать орудием гнева Яхве. В этой идее
См. более подробное обсуждение этого важного отрывка в гл. 14.
Патрик Миллер продолжает размышления над богословской значимостью этих географических границ в работе: Patrick Miller, «God's Other Stories: On the Margins of Deuteronomic Theology», in