Обезьяна с гранатой – 2. Анатолий Дроздов
Слушатели восторженно зааплодировали. Сергей скривился. Флоранс это заметила.
– Вам не понравились стихи Бастиана, граф?
– Да! – подтвердил Сергей, вставая.
Десятки глаз уставились на него с осуждением.
– Почему?
– Один поэт на моей родине как-то сказал: «Я допускаю, что стихи могут быть без ритма, я допускаю, что стихи могут быть без рифмы, я допускаю, что стихи могут быть без смысла, но нельзя, чтобы все сразу в одном стихотворении».
Бастиан покраснел и шлепнулся на стул.
– Вы хотите сказать, граф, – нахмурилась принцесса, – что знаете стихи лучше?
– Разумеется, Ваше Высочество.
– Прочтите!
Сергей помедлил. Чем их пронять?
Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
Все мерзостно, что вижу я вокруг,
И это – наша Родина, мой друг![4]
Последнюю строчку Сергей сознательно изменил: нечего развешивать любовные сопли! Когда он кончил читать, в гостиной воцарилась тишина. Присутствующие смотрели в пол. Первой опомнилась хозяйка.
– Это вы сочинили?
– Нет, Ваше Высочество! Великий поэт страны, где я жил. Его звали Вильям Шекспир.
– Так это не о Киенне? – обрадовался наследник.
– Да, Ваше Высочество! – подтвердил Сергей. «Хотя чем Киенна лучше Англии времен Елизаветы?» – добавил мысленно.
– Какие еще стихи Шекспира вы знаете?
– Вообще-то он сочинял пьесы, – ответил Сергей. – Очень хорошие. Я видел их на сцене.
– С ними можно ознакомиться?
– Стоит только пожелать.
– Желаем! – сказал принц.
– Тогда подождите, ваше высочество! Я скоро!
Выбравшись из гостиной, Сергей прошел коридором в крыло канцлера и спустился в подвал. Как-то он обнаружил там груды книг – провалившийся проект Миссии. По чьей-то «светлой» идее на Земле перевели на общеимперский произведения земных классиков, издав их на Гее. Только не подумали, что на Гее некому это читать. Другая жизнь, интересы… Книги мертвым грузом осели в подвале. Сергей как-то забрел сюда и запомнил, что Шекспир здесь встречался.
Подсвечивая себе экраном комма, он порылся в стопках и вытащил томик в кожаной обложке. «Ромео и Джульетта»… «Гамлет» или «Макбет» пришлись бы более к месту, но перебирать пыльную груду желания не было. Сойдет! Сергей смахнул пыль с обложки и пошел обратно.
– Вот! – сказал, вручая
Шекспир, сонет № 66. Перевод С. Маршака.