Слои. Ирина Ангелова
опытный, да?
Никита кивнул.
– Значит, выдержишь. Сколько тебе лет?
– Семнадцать.
– О, так тебе скоро на свободу, братуха, – присвистнул он, и в его глазах не осталось и следа от той злости.
– А тебе нескоро?
– Мне ещё два года здесь тупить, – вздохнул Паша. Его лицо было покрыто крупными веснушками, глаза близко посажены, тонкие губы смыкались в почти невидимую линию.
– А Элла? Она нормальная?
Паша подался вперёд, как будто собираясь раскрыть секрет бытия:
– Она здесь главная сектантка. Манипуляторша и стерва. От неё ничего не скроешь – всё про тебя узнает и использует это против тебя.
А вот это проблема. Последнее, что нужно Нику – чтобы кто-то узнал его маленький секрет.
Никита вздрогнул от раздавшегося в коридоре звонка.
– О! – воскликнул Паша. – Обед! Пойдём, а то тебя голодным оставят, а я твой живот отсюда слышу.
***
“Шесть девочек”, говорила Элла, и вот они все сидят вместе за одним столом. Остальные ребята разбились на небольшие группы по трое, а некоторые и вовсе едят по одному.
Паша и Никита сели за свободный столик. Такого красивого кафетерия Никита никогда не видел: мебель, как в ресторане, лепнина и шведский стол. И аромат!
– Тётя Маша постаралась в этот раз! – заметил Паша, набивая рот спагетти в красном соусе.
– Это повариха? Тётя Маша?
– Мы её никогда не видели – кто-то оставляет здесь котелки и посуду и уходит до того, как нам открывают двери. Мы решили, что это будет тётя Маша, – говорил он с полным ртом. – Надо же кого-то хвалить, когда вкусно, и ругать, когда отстой…
Никита хмыкнул и продолжил разглядывать ребят, стараясь не сталкиваясь не сталкиваться ни с кем глазами. Не то, чтобы ему нужна была чья-то дружба, скорее наоборот – чем меньше людей будут совать нос в его дела, тем меньше шансов раскрыть то, что раскрывать ни в коем случае нельзя. Никита скорее пытался определить местную фауну, чтобы знать, чего ждать от жизни здесь и какую роль предстоит играть ему, чтобы оставаться наименее заметным.
Со стороны стола, за которым сидел Марьян, раздался смех.
– Дебилы, – буркнул Паша, а потом переключился на другой столик и заметил, – о, смотри, девчонки пялятся на новенького!
Все шесть женских глаз рассматривали Никиту, среди них была и Влада, ярко выделяясь на общем фоне. Неформалка: колючий взгляд, чёрная подводка, байкерские ботинки. Как будто её выдернули из уличной банды и запихнули в элитную школу. “Наверняка и кастет при ней”, – хмыкнул Никита.
– Чего ты ухмыляешься? – заметил Паша, но Ник покачал головой. Не будет же он признаваться, что вспомнил, как углядел в её лице тогда в фойе беззащитную нежность, и как это не вписывалось в этой грубый фасад сейчас. Но стоило ему вспомнить, кровь снова прилила к лицу, и он тут же заметил на себе недовольный взгляд Марьяна. Как будто тот видел его насквозь. И ведь тогда в холле Марьян, кажется, заступался за Владу! Как там он сказал Паше? “Ты чуть её не утопил”.