После бури. Фредрик Бакман
Это было ответом на все вопросы. «Когда тебя никто не знает, ты можешь стать тем, кем хочешь», – сказала она Ане по телефону первой весной в Стокгольме. «Да мне плевать, люблю-то я тебя теперешнюю. Или ты уже другой человек?» – прошипела Ана. Так себе комплимент от девочки, которая, впервые увидев Маю, попыталась поддеть ее и сказала: «Это ты пришла первой из миллионов сперматозоидов? Ну надо же!!!» Ана никогда не уедет из леса, корни у нее глубже, чем у деревьев, – Мае это кажется непостижимым и достойным зависти. Она, по правде говоря, уже сама не знает, где ее «дом»: она даже думать о нем стала в кавычках. Мая пыталась объяснить Ане, что наконец чувствует себя скорее бродягой, но Ана ее не понимала: бродяге в Бьорнстаде не пережить зимы – если не найдешь себе дом, замерзнешь еще до рассвета. В конце концов Мая сказала: «Здесь я – это мои поступки. В Бьорнстаде я – то, что со мной случилось». Ана поняла.
Пришло еще одно сообщение с вечеринки. Мая перешла улицу, чтобы срезать дорогу через парк, думая о том, как быстрее, а не как безопаснее. Да, здорово она изменилась.
УЗМ.
Мая прошла почти половину парка по узкой гравийной дорожке, когда в памяти вспыхнули буквы регистрационного номера. Воспоминания, распихивая друг друга, ринулись к ее чувствам, она подумала про Ану, и к горлу подступили слезы и смех. Словно она не вспоминала ее целую вечность, но ведь они говорили по телефону на днях? Или на прошлой неделе?
Расстояние между фонарями увеличилось, дорожный шум и голоса стали слабее, Мая машинально замедлила шаг. Она забыла оглянуться и не заметила, что мужчина позади нее тоже пошел медленнее. Мая прибавила скорости и услышала, что его шаги тоже стали быстрее.
Казалось бы, чем дольше не видишь Ану, тем меньше должна по ней скучать, но получалось наоборот. Мая отчетливо вспомнила лицо Аны, когда та прокричала: «Ты же знаешь! Убей… Закопай… Молчи? У, Зе, эМ!
«Что?» – спросила Мая, и Ана, всегда поражавшаяся тому, как плохо Мая знает этот мир, фыркнула: «Ты серьезно никогда этого не слышала? Ваш Торонто вроде бы расположен на планете Земля?! Мне иногда кажется, что тебя собрали в лаборатории: снаружи ничего так, а внутри проводку забыли включить!» – Ана ухмыльнулась и постучала Мае по голове.
Мая и чувствовала себя инопланетянкой. Первый год в Бьорнстаде она провела в отчаянии и страхе перед людьми и природой, перед незнакомым городом, в сердце которого было горе, а в воздухе всегда висело насилие. Мая не понимала, как можно добровольно поселиться на этом клочке земли, где горстку домиков обступили мгла, холод и деревья, деревья, деревья – куда ни взгляни. Узкая лесная дорога, по которой ты сюда приехал, продолжалась, уходя в мир, не имеющий горизонта, такой далекий и глубокий, что казалось, она в конце концов ухнет вниз и исчезнет в бездне. Мая была еще маленькая и знала из сказок, что в таких глухих местах живут только ведьмы. Она думала, что никогда не привыкнет, но дети привыкают почти ко всему.
За годы проведенного здесь детства