По ту сторону жизни. Александр Чиненков
Мой пациент почему-то предпочёл не сообщать в обком о своём «недомогании». У них там порядок жёсткий, и каждый любым способом держится за своё место.
– И ты это учёл, запугивая клиента, – хмыкнул Митрофан, сделав несколько глотков коньяка.
– Да, – кивнул Азат, откупоривая бутылку. – Я сделал всё, чтобы встретиться с Антоном Мартыновым и лично убедиться, что он – это Кузьма Малов!
– И, чтобы он вдруг не переломал тебе рёбра, вызвал на подмогу НКВД? – с издёвкой поинтересовался Митрофан.
Прежде чем ответить на его вопрос, Мавлюдов поднёс к губам горлышко бутылки и выпил за раз половину её содержимого.
– Да, я позвонил знакомому из НКВД, – сказал он, вытерев рукавом губы.
– Ну и? – подался вперёд Митрофан. – Это ты дал им команду арестовать Малова?
– Да, это сделал я, – не стал отпираться Азат, прикладываясь к бутылке. – Я собирался до смерти запугать «господина судебного пристава», чтобы он… чтобы он…
Закатив глаза, Мавлюдов откинулся на спинку кресла и захрапел. Глядя на него, Митрофан понял, что будить его, пока не проспится, бесполезно. Досадуя на себя за то, что позволил ему напиться, он допил коньяк из своей бутылки. Проведя в задумчивости несколько минут, он решил дождаться утра, чтобы закончить разговор с Азатом и принять решение, как поступить с негодяем после того, как вытянет из него интересующие его сведения.
В дверь трижды тихо постучали, затем щёлкнул замок. Появившийся Дмитрий скинул с плеч мокрый от дождя плащ и подошёл к матери.
– Как долго тебя не было, сынок, – сказала Маргарита. – Я как на иголках провела всё это время.
– Я мог бы задержаться и надольше, мама, – ответил Дмитрий. – А теперь, скажу вам, дела наши совсем плохи.
– Ничего, всё уладится, – сказала Маргарита, бледнея. – Главное, мы все живы и в относительной безопасности.
– Вот именно, в «относительной», – с горькой усмешкой согласился сын.
Маргарита натянуто улыбнулась и погрозила ему пальцем.
– Ты не вежлив, Дима, – сказал она. – Ты не хочешь поздороваться с отцом? Я ведь не одна в тревоге дожидалась твоего возвращения.
Кузьма спокойно сидел на диване, молча наблюдая со стороны за встречей матери и сына, но лицо его было задумчивым, – казалось, он над чем-то размышляет.
– Прости, папа, – подошёл к нему Дмитрий и протянул руку. – Никак не привыкну, что ты у меня есть.
С каменным лицом Кузьма поздоровался, и эта отчуждённость насторожила Маргариту.
– Можно узнать, о чём думает Кузьма Прохорович? – спросила она, присаживаясь в кресло у окна.
– Да ради бога, – ответил Кузьма угрюмо. – Я обдумываю то, что будем делать дальше. Не вечно же нам прятаться в этой «собачьей конуре»?
Маргарита побледнела, но решительно тряхнула головой, словно хотела придать мыслям иное направление.
– И что, есть какое-то предложение? – поинтересовалась она.
Кузьма промолчал и пожал плечами.
– Человек,