Оскомина, или Запись-ком ефрейтора Хлебонасущенского. Владимир Иванович Партолин
Марсе и Комендант Крепости в Твердыне разберутся, и пользоваться гостеприимством Его Превосходительства будем недолго, от силы полгода-год. Нужно только сообщить оказией в ЗемМарию о происшествии и за нами прибудет корабль или дирижабль. (При виде того «пейзажа», среди которого оказались, под дождём, на ветру Франц Аскольдович благоразумно заключил, что лучше вернуться в «атомную теплицу»). Разочарованный глава Пруссии, сменив обаяние на суровость в лице, предупредил, что кормиться «в таком разе» нам придётся своим трудом, «кости бросить» распорядился в пустовавшей деревне Отрадное.
Отрадное сожгли «волки», объединившись по случаю набега на Бабешку в одну кодлу с «мустангами» и «драконами». Разграбили и увезли всё: жителей, оборудование, продовольствие. Юрты с чумами оставили, но обосновались мы полевым лагерем, заняв под казарму из колхозных построек только амбар. «Миску», защитный купол-ПпТ, и башню водокачки поправили, «качалку» отремонтировали и запустили. КП, медчасть соорудили из оставленных нам шкипером морских контейнеров, столовой же сталась «губа», вагон-ресторан. Последнему я, конечно, порадовался. Плиты на кухне работали на природном газе в баллонах, которого на острове оказалось вволю, только ходи заправлять к котловану за пять километров. В шкафах и духовках имелась посуда для варки и жарки. Жить нам предстояло на острове голом и пустынном, без деревца и кустика, без зверья и птицы, благо, с климатом почти экваторпльном, на каком и в зиму морозы редкость. Конечно, надо бы к бушлатам, тельняшкам и трусам что-то из одежды тёплой, но Зяма, убывая в ЗемМарию, предложил на выбор морские штормовки или ранцы школьные. После, в зиму, поняли, что поиздевался меняла. Полковник решил взять штормовки, но каптенармус Лебедько склонил согласиться на ранцы. А ну как прибудут за нами через год, а то и два; президентское «кормиться своим трудом», означало заниматься сельхозтрудом – сеять, полоть, убирать. Тогда в чём доставить с полей урожай в деревню, на Бабешке ни машин, ни лошадей. На острове обыкновенные мешки в дефиците – вот ранцы и сгодятся. К тому же, одеться, во что тёплое есть – зипуны из овчины: Президент Пруссии сплоховал: подарил беглой десантуре, до того как отказались от гражданства. Тогда же, к слову сказать, и расстроился: лично вручая зипуны беглецам, наощупь выяснил, что большинство в шеренге молодёжи, причём подавляющее, а у него в Пруссии женского полу раз-два и обчёлся, своим мужикам – гражданам – нехватка.
Продуктов, оставленных нам шкипером, на первое время хватало, ещё и «неприкосновенный запас» имелся. Коробки НЗ, после ареста у каптенармуса Лебедько не изъяли и разрешили забрать в вагон-ресторан вместе с ротным сейфом. Зампотылу Каганович попытался это оспорить, мотивируя тем, что на гарнизонной гауптвахте оставлена большая часть роты, два из трёх взвода. Комроты, было, согласился, но Лебедько, который только и носил сейф, снял «шкаф» с плеч, поставил на пол, расправил лямки и предложил любому из 1-вого или 2-рого взводов попробовать «впрячься».