Кровные чары. Ольга Ломтева
кабинет. Сейчас я закончу обход и буду ждать вас там. Я пошлю ремедистку, и она проводит вас ко мне, – деловито сказал доктор и с важным видом пошел в сторону арочного проема.
Эдриан повернулся к девушке. На его лице читалось легкое раздражение. Самолюбие доктора явно претило ему, что вызвало слабую улыбку у девушки. Ведь интендант сам был заносчив, но при этом не любил заносчивость других.
– Поправляйтесь, мадемуазель, – он произнес это так ласково, что Стефани поразилась мягкости его голоса. Видимо, он тоже удивился, потому что добавил уже более цинично: – Вы – настоящий вампир. Такая же бледная, хитрая и кровососущая.
– И в чем моя хитрость? – хихикнула девушка.
– То есть остальное вы не отрицаете? – Он вскинул брови.
– Нет, – вяло ответила она и зевнула.
Глаза закрылись, и Стефани провалилась в сон. Она не узнала, что ей ответил Эдриан. Не узнала она и того, что он еще какое-то время смотрел на нее, прежде чем уйти. Так завороженно, будто повстречал что-то невообразимо прекрасное. Что-то столь же ценное, сколь и недоступное. Мужчина ласково коснулся ее растрепанных каштановых локонов. Он хотел тронуть нежную щеку, но рука так и зависла в воздухе. Созерцая аккуратные черты лица девушки, он о чем-то раздумывал, а потом тихо ушел.
Глава 6
Внутри кабинета царил хаос, многое рассказывающий о характере его хозяина. На письменном столе покоились завалы из бумаг, напоминающие высокогорный хребет на севере Луарии. Вдоль стен тянулись полки, на которых вперемежку находились папки с документами, справочники, научные труды, весы, анатомические муляжи органов и кости, колбы с жидкостями и прочие… диковинки. Пол показался интенданту липким. Но, возможно, собственная фантазия сыграла с ним злую шутку, так как в помещении навязчиво пахло чем-то горьким и испорченным.
– Прошу, присаживайтесь, месье, и начнем разговор. – Климент де Пероль указал на одинокий стул. Сам он уже устроился за столом в мягком кресле. – Я бы не хотел торопить вас, но, как видите, – доктор сделал жест руками, указывая на обилие бумаг на столе, – свободного времени у меня маловато. Чиновники придумали для врачей слишком много бумажной работы. Я отчитываюсь Церкви. Отчитываюсь министерству. Отчитываюсь в гильдию врачей. Если бы вдруг оказалось, что Святому Петру можно писать письма, то я, наверное, отчитывался бы и перед ним за каждого пациента.
Эдриан хмыкнул, мысленно сделав запись на воображаемом листе: «Не любит писать. Не любит документы. В кабинете бардак. Любит жаловаться». Позже он перенесет эти записи в свои пометки. «Душевный портрет подозреваемого – ключ к успешному дознанию», – учили в Академии.
– Такой расклад меня вполне устраивает. Я тоже не люблю долгие беседы. – Интендант присел. Не церемонясь, он сдвинул груду бумаг поближе к доктору, чтобы освободить себе место для письма, достал чернильницу и перья. Раскрыв папку с делом, мужчина положил чистый лист поверх остальных документов. – В столице мне поручили провести расследование смерти некой Колетт де Лебон. Надеюсь,