Дальше живут драконы 2. Александр Афанасьев
Путвиц-и-Пильхау, фрегаттен-капитан Хохзеефлотте и бывший командир германского У-бота, главноначальник международной наблюдательной миссии в Хюэ – смотрел на капитан-лейтенанта Воронцова примерно так, как если бы он сказал что-то непристойное, нецензурное. Смесь удивления и презрения по поводу человеческой глупости и невоспитанности, затронувшей даже дворянство…
Они каким-то чудом добрались до международной миссии, не вступив по пути в перестрелку и не попавшись на глаза полиции. Здесь уже все были на ногах – полиция сообщила о том, что в доме где жил один из наблюдателей, произошла перестрелка и взрыв. Барон тоже был на своем месте в кабинете и мягко говоря, не обрадовался, когда увидел Воронцова и Бяо. Воронцов подумал, что если бы его пристрелили или взорвали у него на квартире – барона бы это устроило больше…
– Герр барон, это не бред. Этот человек – рассказал мне о том, что на самом деле произошло в Хамдуке. Он не мог об этом знать никак – но я там был с другой стороны и могу подтвердить, что это соответствует действительности.
– Этот человек пьян, – обвиняюще сказал барон.
– Герр барон, этот человек получил ранение, я обработал ему рану. У меня не было другого обезболивающего, кроме алкоголя. Как я должен был поступить? Как вы бы поступили на моем месте?
Воронцов чувствовал, что начинает оправдываться. Это раздражало.
Барон Людвиг фон Путвиц-и-Пильхау отвернулся от Воронцова, и какое-то время просто стоял, смотрел на стену. На стене – была фотография фамильного замка его отца и фотография его семьи – жены и троих детей. Его жена – на фотографии была высокой и статной блондинкой, фото было сделано где-то на пляже… скорее всего на балтийском побережье близ Кенигсберга. Казалось удивительным, что такая яркая и интересная женщина – предпочла столь серого и скучного бюрократа, пусть даже с дворянским титулом. Иногда – капитан Воронцов даже начинал сомневаться в том, что барон командовал торпедной подлодкой… он больше подходил для службы в штабе. Впрочем, как дворянин, капитан Воронцов никогда бы не посмел необоснованно поставить под сомнение слова другого дворянина.
– Герр капитан-лейтенант – сказал барон, видимо приняв в душе какое-то решение – наши отношения, пусть и безупречные в служебном отношении, далеки от того, чтобы назвать их дружескими, верно?
– Герр барон, мы оба справляем службу – помедлив, сказал Воронцов – и стараемся делать это исправно, верно?
– Верно, верно… – барон, наконец, обошел стол (до этого он стоял перед ним, как будто защищая последнюю бюрократическую твердыню, бумажный бастион – личный чиновничий стол), присел сам и показал на стул – вы присядьте. В ногах правды нет… кажется, в России есть такая поговорка.
Капитан Воронцов пододвинул себе стул
– Такая поговорка и в самом деле есть, герр барон
– Признаться, господин Воронцов, я испытывал некое… недоверие к вам и вашим методам работы… считал их выходящими