О времени, о душе и всяческой суете. Джон Браннер
время были у меня в голове.
Не все это было сном; многое можно было отнести на счет природы вдохновения, разве что я чувствовал, как возникают эти мысли, и знал, что это правильно. Но в самом конце мне действительно приснился сон, созданный не из видений, а из своего рода эмоциональной ауры. Я испытал полнейшее удовлетворение оттого, что скоро впервые встречу человека, уже ставшего моим ближайшим другом, которого я знал так досконально, как один человек когда-либо знал другого.
Я начал просыпаться. Мне хотелось еще немного понежиться в невероятном тепле эмоций; я боролся против пробуждения и чувствовал, что улыбаюсь, причем уже так давно, что у меня заболели мышцы лица.
А еще я плакал, и подушка намокла.
Я повернулся на бок и осторожно потянулся к Наоми, уже формулируя прекрасный словесный дар, который готов был ей преподнести.
– Наоми! Теперь я знаю, сколько это займет. Потребуется не больше трех лет, возможно, всего два с половиной.
Не найдя ничего, кроме грубой ткани, моя рука продолжила поиски. Потом я открыл глаза и резко сел.
Я был один. В окно лился дневной свет. День был яркий, солнечный и очень теплый. Где же она? Я должен найти ее и сообщить ей замечательные новости.
Моя одежда лежала на полу возле кровати. Я оделся, сунул ноги в сандалии и пошел к двери, помедлил, положив руку на треснувший косяк, пока глаза привыкали к яркому свету.
На другой стороне улочки, положив локти на каменную ограду, спиной ко мне стоял человек. Он никак не выказал, что знает, что за ним наблюдают. Я сразу узнал этого человека, хотя видел его всего два раза в жизни. Он называл себя Роджером Герни.
Я окликнул его по имени. Не оборачиваясь, он поднял руку и как бы поманил меня к себе. Тогда я понял, что произошло, но подошел к нему, ожидая, что он мне все расскажет.
Он по-прежнему не смотрел на меня. Лишь указал на острые камни в конце ограды.
– Она вышла из дома на рассвете и направилась туда, – сказал он. – Наверх. Одежду она несла в руках. Поочередно побросала все в море. А потом… – Он повернул руку ладонью вниз, будто рассыпая горстку песка.
Я попытался сказать что-нибудь, но у меня перехватило дыхание.
– Она не умела плавать, – добавил он через некоторое время. – Конечно.
Теперь ко мне наконец вернулся дар речи.
– Но… Боже мой! – воскликнул я. – Ты видел, как это произошло?
Он молча кивнул.
– И ты не пошел за ней? Не попытался спасти?
– Мы достали ее тело.
– Тогда… искусственное дыхание! Наверняка можно было что-то сделать!
– Она проиграла гонку со временем, – помолчав, ответил Герни. – Она сама это признала.
– Я… – Я осекся. Все стало настолько понятным, что я проклял собственную глупость. – Как долго она еще сохранила бы красоту? – медленно продолжил я.
– Да. – Он придал слову форму. – Вот от чего она бежала. Она хотела, чтобы он вернулся и увидел, что она все еще прелестна, но никто в целом свете не мог пообещать ей больше трех