Писатель: Назад в СССР. Рафаэль Дамиров
у тебя определенно есть.
– И на том спасибо, – ухмыльнулся я.
– Да ты погоди обижаться… – отмахнулся парень. – Вот скажи, зачем ты перенес действие за границу? Ты там был?
У меня едва не сорвался с языка утвердительный ответ, но я его – язык – вовремя прикусил.
– Окромя Украины – нет, – хмыкнул я. – Курица не птица, Украина не заграница…
– Вот и я о чем! – подхватил белобрысый. – А у тебя в рассказе – ночной бар в Лондоне, пьяный безработный, уличная эта женщина, употребляющая наркотики…
– Фи! – надула губки его спутница.
– Верочка! – строго произнес мой критик. – Это чисто литературный разговор. Не встревай, пожалуйста!
– Очень надо, – пробурчала та.
– Когда читаешь, – продолжал развивать свою мысль белобрысый, – складывается ощущение, что все это уже было. Понимаешь? Только у других авторов и лондонский туман, и пронизывающая до костей сырость, и вкус дешевого виски, и мутный взгляд одурманенной шлю… – он покосился на свою подружку. – Девушки – это зарисовка с натуры, а у тебя – переводная картинка, вроде как копия с чужой иллюстрации… Напиши лучше о том, что хорошо знаешь! Профтехучилище, практика, первый месяц работы на заводе… И так, чтобы читатель все это смог увидеть, услышать, почувствовать запах и вкус. Вот это и есть – живописать языковыми средствами. Смекаешь?
Я вдруг вспомнил, кто этот парень – Колька Борисов, редактор заводской газеты. Первый, кто опубликовал мои ранние опусы. А ведь я уже и тогда писал понемногу. Правда, я не помню, был ли у меня рассказ про Лондон и проститутку, но, наверное, был… Очень уж я любил в те годы зарубежные детективы. Видимо, по мотивам одного из них и накатал нечто душераздирающее о проклятом мире чистогана… Правильно сделал Колька, что не взял эту поделку. Такое поощрять нельзя! Я и сам не поощрял, когда был главредом одного уважаемого и толстого литературного журнала.
– Ладно, Колян, – заверил я. – Можешь выбросить эту хреновину… Я тебе новый рассказ напишу, из нашей социалистической действительности. Ух, будет! Закачаешься!
– Давай-давай! Нам нужны молодые авторы для литстранички, а то у нас для нее все больше ветераны пишут, а молодежь совсем не творческая пошла, – печально вздохнул тот.
Допив компот и ощутив приятную сытость, я поднялся. Пожал руку Борисову, улыбнулся Верочке и отправился искать бригадира. Надо было узнать, что мне делать дальше – в литейку отправляться, или он мне еще какую-нибудь работенку на свежем воздухе придумает?
Сто лет не работал физически, а теперь – так хотелось и моглось. Хмель из меня уже выветрился. Сказалось могучее здоровье. Может, стоит попросить бугра, чтобы не наказывал Бескова и Черткова? Я помнил – в цеху их называли «два брата-акробата», но литейщиками-то они были отличными.
Загоруйко я нашел в каптерке. Он сидел за дощатым столом и что-то подсчитывал – то ли количество смен, отработанных бригадой за месяц, то ли – процентовку. Я сел на лавку и тихо дожидался, покуда