Вепрь: со смертью на «ты». Николай Иванников
он резко.
Дыхание стихло на некоторое время, издалека послышался чей-то голос, а затем из трубки донеслось устало:
– Слушаю.
– Шершень? – спросил он.
– Да, Вепрь, это я. Ты что, перестал узнавать мой голос? Что-то случилось?
Нет, парнишка, ничего особенного не случилось. Кроме того, разумеется, что я улетел с дороги и потерял память. И как это ты меня назвал? Вепрь? Тоже очень знакомая кличка. Имени моего, впрочем, она не проясняет, но теперь я хоть как-то смогу себя называть.
Вепрь. Когда он переодевался у пруда, обратил внимание на татуировку у себя под сердцем – свирепое щетинистое животное, бугристое от мышц. Вепрь. Не из-за этой ли татуировки он заработал свое прозвище? Или наоборот – сделал по прозвищу татуировку?
Это не суть важно, главное – его узнали. Надо было с чего-то начинать разговор. Помолчав, спросил:
– Кто это брал трубку?
Человек на том конце провода удивился.
– Ты что, Вепрь, не похмелился? Сонька, конечно, кто же еще?
– Да? А что это она сегодня у тебя такая неприветливая?
Этот вопрос был излишним. Он это понял по тому, что Шершень на какое-то время замолчал. Даже по его дыханию понятно, что он пребывает в глубочайшем удивлении. Потом он спросил как-то чересчур уж осторожно:
– Что с тобой, Вепрь? Все в порядке?
– Не то чтобы все было очень плохо, но есть одна проблема. Мне надо встретиться с тобой.
– Где и когда?
– Давай в отеле. В ресторане, через полчаса. Устроит?
– Вполне.
– Ну и прекрасно. До встречи.
Он повесил трубку и повернулся, выискивая глазами такси. Отойдя от парапета, вышел к перекрестку и махнул рукой первой же попавшейся машине.
Значит, я – Вепрь, сказал он себе, усаживаясь на заднее сиденье «Ниссана» с помятой мордой. Звучит не очень – то же самое, что обозвать человека свиньей. Ну что же, клички даром не дают, значит, ты ее заработал.
Вскоре водитель «Ниссана» остановил машину напротив отеля, получил обещанные деньги, и через несколько минут Вепрь уже сидел в пустом ресторане в ожидании заказанного завтрака. В зале кроме него было только два посетителя – широкий бородатый господин в дорогом костюме, разговаривающий с официантом на каком-то скандинавском языке, и пожилая дама, с неприступным видом поглощавшая яичницу с беконом. Никого, кто мог бы называться Шершнем, здесь не было.
И еще он обратил внимание на одну деталь. Официант его узнал. Это был незнакомый ему высокий парень лет двадцати трех – двадцати пяти, с левой стороны его красной жилетки висела карточка с именем «Владимир». Он довольно- таки приветливо поздоровался с ним, поинтересовался о делах и, видя встречную доброжелательность, перешел на «ты» и осведомился о заказе.
– По твоему усмотрению, Володя, – ответил он, гадая, действительно ли они знакомы или здесь так принято общаться с клиентами. – И принеси мне что-нибудь выпить. Только учти – я очень, очень голоден.
– Уно моменто, – последовал ответ общительного официанта. –