Философия. Илья Зданевич (Ильязд)

Философия - Илья Зданевич (Ильязд)


Скачать книгу
поэт по общественному положению, ничего не написавший, кроме нескольких ребусов, заядлый пораженец и безбожник, мечтающий о Царьграде и влюблённый в христианские древности, Ильязд, бросаемый или бросающийся из стороны в сторону, задаётся самыми разнообразными целями и, ничего не сделав, наконец вовсе исчезает с горизонта.

      Распространённая весьма в среде, в которой он вырос, манера критиковать всё своё и всем чужим восторгаться, и не потому, что своё плохо, а чужое хорошо, а потому, что своё – своё и, следовательно, не может быть хорошим, а чужое – чужое и потому, естественно, превосходно, была развита в Ильязде сверх всякой меры. А так как, сделав всё необходимое, чтобы не ехать на фронт с наступлением войны, Ильязд немедленно по освобождении от службы на фронт поехал уже в качестве наблюдателя[2], то, естественно, эта дурная привычка, принявшая у него вид подлинной ненависти, направилась немедленно на Россию как державу, поражение и уничтожение которой стало заветным желанием Ильязда. Он не был пораженцем из внутренних соображений, нет, ему хотелось поражения и исчезновения отечества ради поражения и исчезновения и чтобы утолить свою ненависть к отечеству, которое он ненавидел только потому, что это было отечество, и потому родство Ильязда с приверженцами Циммервальда[3] было внешним. Начав работать в печати государственной, он быстро перешёл в национальную окраинную печать, в редакциях которой просиживал целые дни, многословно излагая сотрудникам свои государственные взгляды.

      «Россия, – говорил он, – должна вновь стать маленьким северным государством вроде Норвегии и омываемым Ледовитым океаном. Только тогда равновесие будет восстановлено». И Ильязд немедленно извлекал из кармана вычерченную им самим карту будущей России и принимался за тщательное объяснение того, почему будущая граница будет проходить там, где им это указано, а не в каком-то другом месте. Надо, впрочем, отдать ему справедливость, что в критике русской политики в Азии он был действительно силён. И нужно было видеть, с каким вниманием и благодарностью слушали этого апостола освобождения от России все те, кого в те времена называли инородцами, а теперь меньшинствами, когда, отложив свою карту, излагал он историю войн и походов, призывая ненавидеть поработителей и бороться за скорейшее освобождение от чужеземного ига.

      Его можно было неизменно видеть на всех процессах, посвящённых государственной измене, и потом [пытающимся] бороться с обвинением на столбцах газет, сколь бы обвинение ни было обосновано. Впрочем, литературная борьба Ильязда была весьма относительной, военная цензура оставляла от его пламенных статей жалкие клочья, и эта цензурная строгость была единственной причиной, почему сам Ильязд не попал на скамью подсудимых. Не имея возможности писать в печати отечественной, Ильязд обратился к помощи газет иностранных, избирая наиболее русофобские органы, в которых его писаниям охотно давали место[4].

      Другим родом деятельности Ильязда была помощь населению оккупированных войсками областей. Сколько настойчивости и удивительной изворотливости проявлял этот человечек, чтобы убедить всех, кого надо и кого не надо, что содействие жителям такой-то несчастной и у чёрта на куличках находящейся деревни – первостепенной важности задача, и ухитрялся не только раздобыть для этой деревни муку, которой не хватало на солдат, но и доставить её, когда не было перевозочных средств для раненых и воинского продовольствия. Стоит ли добавлять, что этими ужасами, которыми он чрезвычайно гордился, и ограничивалась противогосударственная деятельность этого «государственного мальчика», как его называли во враждебной ему печати.

      Однако из всех народностей и областей, отделение которых Ильязд проповедовал, или, согласно его выражению, за самоопределение коих сей пустоцвет боролся, у Ильязда была особенная слабость к маленькому участку земли, омываемому Чёрным морем и представляющему собой бассейн реки Чорох[5]. Почему Ильязд сделался апостолом именно этой земли, изрезанной горами, непроходимой трущобы, не превосходящей размерами среднего уезда, населённой несколькими десятками тысяч отуреченных грузин и армян, в этом тайна его личности. Возможно, тут играло роль и то, что [это] была местность мало исследованная, что это и была древняя Колхида и сюда приехали аргонавты за Золотым Руном, что тут некогда живали амазонки, что позже, в христианские времена, здесь цвели соборы и монастыри, развалины коих должны были таиться в лесах, что Понтийский хребет, отделяющий область от Чёрного моря, – отличное поприще для восхождений, а Ильязд был любителем гор, что хотя это и турки, но бывшие грузины, и хотя грузины, но бывшие, и так далее, словом, множество причин, которые могли иметь только косвенное отношение, так как они не могли объяснить возникновения необычайной любви к этой провинции, которой Ильязд никогда не видел, но освобождение которой и от Турции, ибо она принадлежала Турции, и от России, ибо была занята Россией, и от Грузии, ибо входила в состав воображаемой Грузии, и от Армении, ибо входила в состав предполагаемой Армении, и от всякого другого возможного государства стало всё более и более становиться смыслом деятельности и даже существования Ильязда.

      Февральские


Скачать книгу

<p>2</p>

Ср. в ст. А. Жермена о Зданевиче: «…вместо военных лавров ему хватило и того, что в России зовётся “белым билетом”, – документа, с которым ни опасность, ни слава ему не грозили. Покорившись духу времени, он подвизался военным корреспондентом», см.: Зданевич И. (Ильязд). Дом на говне: Докл. и выступления в Париже и Берлине. 1921–1926 / Общ. ред. С. Кудрявцева, сост., подг. текстов, вступ. ст. и коммент. Р. Гейро и С. Кудрявцева. М.: Гилея, 2021. С. 432. Зданевича признали негодным к военной службе по близорукости, которой в действительности не было, см.: Там же. С. 640. В 1914–1916 гг. он публ. в газ. «Закавказская речь» (Тифлис) и «Речь» (Петроград) аналитические материалы на военную тему, письма в защиту военнопленных турок и мирного населения оккупированных Россией северо-восточных провинций Османской империи, а также репортажи с Кавказского фронта (в 1916 г. Зданевич находился там в качестве специального корреспондента «Речи»). Известные нам тексты этих публ. приведены в Приложении 2 (см. также примеч. 3). В 1915 г. для «Закавказской речи» Зданевич также писал отклики на события культ. жизни: ст. о гастролях Императорского петроградского балета (№ 113. 6 июня; № 114. 7 июня; № 115. 9 июня) и «По поводу выставки М.И. Тоидзе» (№ 126. 21 июня).

<p>3</p>

Имеется в виду Международная социалистическая конференция, проходившая 5–8 сентября 1915 г. в швейц. деревне Циммервальд (левое меньшинство возглавлял В.И. Ленин). Конференция осудила насилие над правами и свободами народов и империалистический характер Первой мировой войны.

<p>4</p>

Возможно, речь идёт о письме Зданевича и М.Ф. Прайса в брит. газ. “Manchester Guardian” от 9 мая 1916 г., см.: Manchester Guardian. 1916. June 8 (пер. текста опубл. в приложении к кн.: Кудрявцев С. Заумник в Царьграде: Итоги и дни путешествия И.М. Зданевича в Константинополь в 1920–1921 годах. М.: Grundrisse, 2016. С. 169–170). Др. материалы Зданевича в зарубежных газ. нам неизвестны.

<p>5</p>

Река на северо-востоке Турции, впадающая в Чёрное море на территории нынешней Аджарии южнее Батуми. Весной-летом 1917 г. Чорохский бассейн целиком находился в тылу рос. армии.