Я никогда не была спокойна. Амедео Ла Маттина
свои услуги. Биссолати распахивает перед ней двери редакции и признается, что чувствует себя намного моложе, когда с ней разговаривает.
Вторым человеком, вызвавшим восхищение Анжелики, была Анна Кулишева, 1853 или 1857 года рождения (русским интеллигентам нравится окутывать свое происхождение загадочным флером). Аня Розенштейн (это настоящее имя Кулишевой) тоже происходила из очень богатой еврейской купеческой семьи, жившей недалеко от Симферополя. Ее биография удивительна. Будучи молодой нигилисткой, она познакомилась с Бакуниным, вела переписку с Энгельсом. Став анархисткой, она встала в один ряд с социалистом Андреа Коста, от которого у нее родилась дочь. Теперь она товарищ Турати и как врач-гинеколог занимается вопросами условий жизни женщин. Ее миланский салон становится «чем-то мифическим»[27], и все дискуссии по политическим и культурным вопросам проходят в квартире, полной книг и газет, что находится над Галереей на Пьяцца Дуомо. Балабанова ждет не дождется момента, когда сможет познакомиться с живой легендой феминизма, во главе угла которого ставятся условия жизни работниц. (В 1900–1902 годах Кулишева занималась подготовкой проекта закона против использования женского и детского труда.)
Все это сделало Анну, целыми днями занятую политической борьбой, в глазах Анжелики еще одним примером для подражания. Анжелика уверена: у нее в руках весь мир и у нее хватит сил его изменить. Она свободна, энергична, выступает против конформизма. Она ездит на велосипеде: вот она быстро мчится по улице Корсо – римляне возмущенно смотрят ей вслед, в глазах их осуждение. Даже ее привычки выдают в ней революционерку. Она отринула старые семейные традиции, отбросила сексуальные табу. Первые ее любовные отношения были свободными: она не признает никакой любви или замужества. Она не хочет создавать семью, не хочет детей: тот, кому предстоит готовить революцию, не имеет времени ни на что другое. Чернигов – это уже далекое прошлое. Она выбрала служение социализму и живет в бедности. В 1903 году она пишет семье письмо, в котором отказывается от всего своего наследства в пользу братьев и говорит, что ей достаточно ежемесячного пособия[28]. В остальном она не хочет иметь ничего общего со своей буржуазной семьей. Однако политика пока еще тянет ее в Россию, где постепенно назревает революция 1905 года. Ей хочется быть здесь, чтобы участвовать в борьбе против тирана. Это не для таких начинающих революционеров как она: даже ее соотечественники советуют ей не делать этот шаг. Лучше оставаться в Италии: партии нужна эта девушка, готовая к кропотливой работе по пропаганде и просвещению людей в деревнях и на рабочих местах.
Социалисты внимательно следят за передвижением итальянских трудящихся, за их обучением и помощью им в чужой стране. Кто в таком деле может быть лучше этой старательной и прилежной девушки?
Я узнала, что швейцарский город Сент-Голл с его огромными текстильными фабриками, на которых работали тысячи итальянцев – особенно девушек и женщин, –
Письмо хранится в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), фонд Балабановой.