Древние. Возвышение. Джулия Плек
спящих в гробах братьев Кола и Финна, которых Клаус некогда заколол в припадке ярости. Элайджа понимал, что нынче в городе задули ветра перемен, и не собирался упускать возможности, которые они несли с собой. Для Микаэльсонов настало время обзавестись собственным кусочком Нового Орлеана, и, чтобы застолбить его, нужна была всего лишь одна-единственная сговорчивая ведьма.
Запах ладана улетучился, стоило Элайдже выбраться с погоста. Теперь перед ним поднимался лес. Конь слегка заупрямился и прянул в сторону, не желая идти во мрак. Элайджа успокаивающе потрепал его по шее и дал шенкеля, посылая вперед. Острые глаза вампира высматривали за стеной деревьев очертания человеческого жилья. Стоило только ему заметить маленький домик, в окне тут же возник мерцающий свет, и конь опять шарахнулся. Элайджа вздохнул и спешился: пожалуй, он мыслил чересчур оптимистично, когда решил поехать на этом звере. Животные никогда не относились к нему с той же подозрительностью, какую питали к его братьям и сестре, но все равно было ясно, что вампир – вовсе не то существо, с которым они хотели бы иметь дело.
И Элайджа не мог винить их за это.
Привязав поводья к крепкому молодому деревцу, он проделал оставшийся путь пешком. Вокруг не было никого, способного заметить, что он – нечто большее, чем человек, но в силу привычки он просто шел ногами, стараясь выглядеть непримечательно. К тому времени, когда Элайджа добрался до домика, там зажглось еще несколько свечей, и он разглядел в окне силуэт ведьмы. Однако, когда он решительно постучал в дверь, изнутри не донеслось ни единого шороха.
Он снова постучал и подождал. Ничего.
– Мадам Изабель, – позвал он, стараясь, чтобы это прозвучало настолько вежливо, насколько это вообще возможно, когда ты пытаешься докричаться до кого-то через закрытую дверь, – я пришел по делу, которое, наверно, могло бы вас заинтересовать.
– Все незнакомцы приходят сюда по делу, – раздался вдруг за его спиной женский голос, – но эти дела редко меня касаются.
Голос звучал напевно, в нем был какой-то потусторонний ритм, поэтому, обернувшись, Элайджа был очень удивлен. Женщина, стоявшая за ним на беленой террасе, была высока и стройна, на ней было нарядное платье, розовое в полоску, которое вполне могло быть доставлено прямо из Парижа. Ее аккуратно уложенные рыжеватые волосы мягко поблескивали в лунном свете.
Вздрогнув, Элайджа осознал, что уже видел ее прежде: она была на злополучном званом вечере в честь помолвки. Разговоры о нелюдимой, странной отшельнице Изабель Далленкур совершенно не вязались с образом представшей перед ним стильной и даже роскошной женщины. Молодой вдобавок: Вивианн Леше приходилась ей племянницей, но матушка Вивианн, должно быть, значительно старше.
– Мадам, – официально начал Элайджа, когда пришел в себя настолько, что смог вежливо поклониться, – спасибо, что заговорили с незнакомцем.
Полные губы Изабель изогнулись.
– Вампир, – сказала она, – уверена,