Исцеление Внутреннего ребенка. Евгения Погудина
единственные, кто беспрепятственно может войти туда». Я бы добавила, что иногда человек вообще оказывается способен и готов заглянуть в эту каморку с драмами своего детства, только когда у него появляются дети. Сколько раз приходилась мне выслушивать истории о том, что до появления детей клиент не тревожился и вообще считал, что все в его жизни «нормально, как надо». А тут появился свой ребенок – и на родителя обрушивается лавина необъяснимой тревоги, страхов, самых разных противоречивых чувств и понимание того, что в его собственном детстве было что-то не так… И, наверное, каждому родителю знакомо, что обещание, данное самому себе, заключающееся в том, что «я никогда-никогда не буду поступать со своими детьми так, как родители поступали со мной», чаще всего не проходит испытания на прочность…
Медвежонок
Медвежонок сидел на полке. Точнее даже не сидел, а полулежал и почти наполовину вывалился уже с верхней полки, где лежало множество других игрушек. На этой же полке был прикреплен ценник с объявлением о распродаже. Перед Новым годом игрушки распродавали за полцены. Маша подошла к полке, стала перебирать игрушки и вдруг вытащила этого маленького медвежонка, с клетчатым бантиком сбоку, и с невероятно пронзительными маленькими глазками-бусинками. «Куплю в подарок сыну», – подумала она. Повертела медвежонка в руках, положила обратно, походила по магазину, потом опять подошла к стойке с игрушками и все-таки взяла медвежонка. «Ну распродажа, стоит он всего-ничего, обрадую ребенка», – уговорила Маша себя, и пошла рассчитываться к кассе.
Когда Маша выходила из магазина, то увидела, как на недавно установленной елке на площади перед магазином окончательно закрепили новогодние гирлянды. Елка сияла неоновыми снежинками и шарами, тихо и бесшумно падал снег большими хлопьями, постепенно сгущались сумерки. Игрушечная мордочка медвежонка выглядывала из сумки, и пронзительные глазки-бусинки смотрели на елку, на зажегшиеся только что фонари и на Машу. У нее было впечатление, что он смотрит ей прямо в душу, и откуда-то проснулось давно забытое детское чувство, что эта игрушка – настоящая, что этот маленький пушистый медвежонок с клетчатым бантиком как будто знает, что сейчас с ней происходит. И вдруг на глаза навернулись слезы. Она поняла, что сейчас не хочет торопиться домой. Обошла вокруг елки и пошла бродить вдоль площади. Ее память любезно решила напомнить, как около десяти лет назад Маша ходила здесь со своим маленьким сыном на руках, как ее малыш кидал в нее снежки, бегал за ней, как они вместе катались с горки. И как Маше почему-то тогда было тяжело и невесело. А сейчас она покупает ему игрушку, этого мишку с невероятно пронзительными глазами… Так ведь сын уже почти и не играет такими игрушками, зачем же она купила этого медвежонка? И почему у нее не останавливаясь текут слезы, когда она смотрит на эти гирлянды, на эту красиво украшенную площадь перед магазином,