Князь советский. Эльвира Барякина
в СССР. Там можно было увидеть жен наркомов, известных писателей, а иногда и членов ЦК. Чтобы попасть в партер, люди были готовы тратить последние деньги, а билеты в ложи для иностранцев считались чуть ли не пропуском в рай.
Нина вернулась в номер после очередной сделки с театральными барышниками и разложила на кровати свое богатство. Сто тридцать рублей – немного, конечно, но теперь впереди забрезжила хоть какая-то надежда.
Спрятав деньги в вязаный кошелек, Нина выглянула в окно. Часы, установленные посреди площади Свердлова, показывали пять вечера. Куда, интересно, подевалась Магда?
Мисс Томпсон решила, что писательство – это ее призвание, и начала собирать материалы для будущей книги о СССР. Один раз Магда явилась к цыганам, живущим в Петровском парке, в другой раз отправилась в ночлежный дом, где обитали сотни уголовников, проституток и нищих. Она считала, что при ее росте и силе ей никто не страшен.
Стемнело, и по стеклу забарабанил мелкий осенний дождь. Нина несколько раз принималась за взятый в гостиничной библиотеке роман «Чапаев», но все ее мысли были только о Магде.
Куда ее занесло на этот раз? К чистильщикам уличных писсуаров? На партийное собрание троцкистов?
В час ночи в коридоре послышались тяжелые шаги и стук в дверь.
– Здрасьте… я вернулась… – проговорила Магда пьяным голосом.
Она прошлепала через комнату и прямо в ботинках и пальто повалилась на кровать.
– Что с вами?! – ахнула Нина.
– Это не со мной, это с Фридрихом… Он все-таки ко мне неравнодушен.
Магда нашла общежитие Коминтерна, пробралась туда через кухню и подоспела как раз к торжеству в комнате Фридриха – ему простили все вольные или невольные прегрешения в Китае и назначили пилотом на новенький пассажирский аэроплан.
– Fokker-Grulich F II! – со смаком произнесла Магда. – Теперь Фридрих три раза в неделю будет летать по маршруту Москва – Берлин.
Внезапно она побледнела и, вскочив, понеслась в уборную. Вскоре оттуда раздались утробные стоны – кажется, Магду рвало.
Ей было так плохо, что Нина всю ночь не отходила от нее. Когда Магде становилось чуть легче, она с нежностью в голосе описывала свою встречу с Фридрихом:
– Завтра будет проходит парад в честь годовщины революции, и Фридрих дал мне пропуск на трибуну для особо важных иностранцев. Это будет боевой смотр Красной армии – чтобы продемонстрировать врагам… ну, то есть нам… что советские люди ничего не боятся.
– А про ваши отношения вы говорили? – допытывалась Нина.
– Нам было не до этого! Фридрих сказал, что все ресурсы страны будут брошены на укрепление обороны. Враг не дремлет и… Ой, мне опять надо в уборную!
Нина сходила к дежурному по этажу и принесла свежие полотенца.
– Не умеете пить – не беритесь! – злилась она на Магду.
– У нас… то есть у Фридриха было горе, – слабым голосом