Похождения бизнесвумен. Крутые восьмидесятые. Лихие девяностые. Коварный Миллениум. Марина Важова
ему говорит: «This is a joke8», и сын сразу успокаивается. Расстаются они довольные друг другом, и Лёня вдруг делает то, чего давно не делал с малознакомыми людьми, – он жестом просит Майка наклониться и что-то шепчет ему на ухо, долго так шепчет. Потом вопросительно смотрит, ждёт ответа. Майк на мгновение задумывается, потом убеждённо говорит: «O’key, I’ll do it for you9». И протягивает Лёнчику руку.
– Я же говорил, он знает русский. Он всё понял и мне пообещал. – Лёнька в восторге, они с Майком понимают друг друга.
Выходя из квартиры, слышу, как Юрка выпытывает у Лёньки, что он там шептал Майку на ухо, а Лёнчик всё твердит: «Вот увидишь, сам увидишь!».
BLUE & GRAY10
Дня за два до отъезда гостей в «Смольненской» состоялся общий сбор. Как и в первый день, он проходил в зале ресторана, только столы на сей раз были выстроены по-другому, составлены в несколько групп. Майкла я не видела весь день, они со Стивом куда-то ездили и появились только в ресторане. Мне показалось, что Майкл немного простужен, покашливает, вытирает платком лоб, вообще выглядит скучным и безынициативным. Увидев меня, строит улыбку-гримаску, даёт понять, что рад бы улыбаться, да настроение не то.
Возможно, он тогда уже знал от Стива или догадался сам, что его планам, как и планам всей делегации, не суждено сбыться. Уже потом, после отъезда американских и канадских бизнесменов, я узнала подробности. Все зарубежные контакты, которые Сева привлёк в «Рекорд» для «Звёздного инкубатора», либо не кончились ничем, либо уплыли на сторону. Для ответного визита в США русскую делегацию формировали уже совсем другие люди, и впоследствии в Нью-Йорке оказались вовсе не представители культуры и искусства, а советские начальники. Они тихо выжидали, наблюдая переговоры и споры из-за спин и с уголков общего стола, а в какой-то момент резко всех отодвинули и поехали на Запад сами, совсем с другими целями, нежели у размечтавшегося «Рекорда».
Об этом мы часто говорили с Севой, который, свозив делегацию в Москву, вернулся раздосадованный и злой, открыто конфликтовал с Витей и в конце концов совсем перестал появляться в «Рекорде». Мы иногда с ним встречались и, впадая в «маниловщину», представляли, как мы едем в Вудсток, встречаемся с участниками знаменитого фестиваля, посещаем театры на Бродвее, модные нью-йоркские клубы и дискотеки.
Как-то раз мы зашли к Севе домой. Квартира показалась мне очень запутанной, хотя и уютной. Особый хаос в ней создавало невообразимое количество роялей и пианино. С непонятной грустью Севка поглядывал на меня через стёкла очков в тонкой серебристой оправе, потом стал играть что-то из классики, пересаживаясь с одного инструмента на другой, спрашивал, какой звук мне больше нравится.
Ну, я не такой знаток… Пожалуй, больше всего мне нравился звук его собственного голоса с нотками хандры и усталости, нравился внимательный и участливый взгляд, как у чеховского
Это шутка (англ.)
Хорошо, я сделаю это для тебя (англ.)
голубое и серое (англ.)