Похождения бизнесвумен. Крутые восьмидесятые. Лихие девяностые. Коварный Миллениум. Марина Важова
Генеральный секретарь».
Мы с Владимиром Ивановичем смеёмся, оценивая шутку, но я понимаю, что секретарь очень не простой, да и шутит он явно не впервые.
– Его зовут Тон Гуссенс, у себя в Голландии он был посредственным оперным певцом, – сообщает мне Калинин.
– Опера, петь опера, – подтверждает Тон, на счастье, не понявший эпитет «посредственный».
Но мне неловко, не люблю, когда нарочито пользуются слабостями людей, а незнание языка в чужой стране – не самая сильная позиция. Но Тон, похоже, не унывает и продолжает уже по-английски:
– I’ve never been a singer, a real opera singer. I am a dilettante, but very talented19.
Его, похоже, забавляет игра слов, но Калинину разговоры на английском совсем не по душе:
– Тон, мы договаривались говорить по-русски, ты же хотел учить русский, не так ли?
– Учить русский, – как попугай повторяет Тон и улыбается мне, состроив смешную гримасу.
Всё, мы – друзья, понимаю я. А вот с Калининым будут проблемы, по всему видно.
Он приглашает меня в свой кабинет, достойный графа Орлова, фаворита Екатерины II, для которого и строился этот дворец. В крайнем случае – великого князя Константина Романова – поэта Серебряного века, одного из последних Романовых, живших в этих покоях. Возможно, это был его кабинет, где он писал свои стихи и, немного стесняясь то ли своего княжеского титула, то ли поэтического таланта, подписывал их только инициалами: К. Р.
– Сейчас подойдут остальные, и мы начнём. Тон, ты подготовил документы?
Чувствуется, что Калинину не хочется оставлять меня наедине с голландцем. Голоса и шаги за дверью, и вот уже кабинет то ли великого князя К. Р., то ли бывшего партийного босса, а ныне директора издательства Владимира Калинина заполняется посетителями. Нас знакомят, но всех сразу мне не запомнить, да на меня почти не обращают внимания. Чувствуется, что люди встречаются не в первый раз и сегодня пришли принимать решение.
Тему прошлых переговоров я примерно знаю, Витя мне её описал. Свою задачу я тоже знаю, и у меня в сумочке есть необходимый документ. Здесь, на базе издательства «Петрополь», создаётся совместное российско-голландское предприятие, Тобольский химкомбинат должен стать его участником. Сейчас необходимо выяснить, что каждая сторона намерена вложить в уставной капитал. Пока это тайна.
Калинин заметно нервничает, он явно кого-то ждёт. Наконец, появляется новый персонаж, и я понимаю, что это – главное действующее лицо будущего спектакля.
– А вот и господин Джос Хопперс, – представляет вновь прибывшего Калинин. – Теперь можем начинать.
Рядом со мной сидят руководители Парголовской типографии. У них явно есть свой интерес в этом деле. Типографию я знаю, печатает в основном чёрно-белую продукцию, на языке полиграфистов – «чернушку». Чем они могут быть полезны, ума не приложу, если только из типографии всё выбросить и новое оборудование поставить. Но это невыгодно, они находятся далеко от центра, да и государственный статус отпугнёт любые западные инвестиции. Голландцы не будут вкладываться в госсектор. Ну, с Калининым всё понятно, его вложения – его связи, не зря в Мраморном
Я никогда не был певцом, настоящим оперным певцом. Я дилетант, но очень талантливый! (англ.)