Щепоть зеркального блеска на стакан ночи. Дилогия. Книга первая. Сен Сейно Весто
держать, пошел распрягать Улисса. Улисс с самого утра был не в духе. Близилось время ужина, кастрюлей даже не пахло. Ему надоело ходить, ему надоело купаться, ему надоело таскать с места на место баул и горы ему надоели тоже.
Без троса преодолеть препятствие было невозможно. Гонгора не скрывал своего беспокойства по поводу повышенной сырости, диких ручьев и каких-то не предусмотренных ни одной топографией болот. Он был теперь далеко не так уверен, что они шли, куда нужно. Куда они вышли, точно он сказать не мог. Это не то чтобы беспокоило, но заставляло смотреть по сторонам. Они были не у себя дома. Если сказать правду, от этого, от карты и остального вида, временами становилось не по себе. Больше никто не улыбался. Улиссу вся эта затея не понравилась сразу. Он предпринял было попытку протестовать, но, натолкнувшись на бесцеремонное спокойствие не думавшего уступать Гонгоры, с видом крайнего неудовольствия раздраженно урчал и капризно играл бровями, чувствуя прикосновение ремней. По дороге Улисc вел себя как худшее из приключений, вертел во все стороны мордой, напряженно суча растопыренными лапами, а на середине пути, неизвестно по какой причине, разразился громким лаем. Перебравшись, разобрались с тросом и рюкзаками.
По побережью дороги не было, отвесные стены вплотную подступали к воде и пришлось снова углубиться в темные неприветливые дебри, шли, то и дело натыкаясь на фрагменты космических модулей. Улиссу эти серые дырчатые куски металла не нравились, и Гонгора обходил их стороной. Началось болото, над которым сплошной сетью сплетались ненавистные заросли колючек. Проваливаясь по пояс в гнилостную жижу, лениво колыхавшую жухлыми цветочками, смрадно булькавшую и не перестававшую смердеть протухшими испарениями, оба, примолкнув, прорубали себе в вечном полумраке дорогу. Гонгора делал это своим тяжелым длинным ножом, Штиис остро заточенным охотничьим томагавком. Улисс ворочался с трудом. Баул с него пришлось снять, содержимое распределить по рюкзакам, и это не составило особой проблемы, из продуктов, что нес на своем горбу Улисс, сохранилось немногим более половины, неприятнее было другое. Ветровки и затянутые на лицах капюшоны плохо спасали от сыпавшихся сверху клещей, крохотных, неприметных, тощих и люто голодных. Методично перебирая цепкими нескладными лапками, насекомое стремилось как можно глубже забраться под одежду, отыскать там не слишком стесненное тканью место и накачать плоский рыжий резервуарчик кровью до невероятных размеров. Только пресытившись, тварь позволяла извлечь себя. Вытянуть ее голыми пальцами, не оставив что-то под кожей, было почти невозможно. Подсолнечное масло, единственное доступное тут средство, не спасало от того, что могло нести в себе насекомое. В густой жирной капле паразит с большой неохотой оживал, принимался пускать пузыри и омерзительно шевелить членами. Через полчаса он легко вынимался, но свое дело он делал. Слабо утешало мнение одного лесника, что больной паразит встречался