Новая сила. Книга вторая. Владимир Михайлович Топтыгин
и, выходя из машины у Татьяниного подъезда он был уже совсем другой человек, в отличие от того, который садился в автомобиль у отделения милиции.
Жизнь уже не казалось ему таким радужным и светлым событием. Уже не верилось в то, что существуют те ниточки, связывающие всех людей и живых существ в единый организм; из него так легко и просто выпадали очень хорошие люди, может одни из лучших, но этого никто не чувствовал и не осознавал. И даже те, которые узнавали об этом трагическом событии, оставались безучастными и бездеятельными, не делая абсолютно ничего, ни по совести, ни в соответствии со служебным долгом.
Что ж! Если в этом мире нет справедливости и нет равновесия, он вернет его сам, став орудием жестокой мести. И чтобы ни происходило потом, чтобы ни случилось лично с ним, он не остановится на полпути своего возмездия.
Несколько дней были затрачены на то, чтобы узнать через знакомых и знакомых их знакомых о местах, где имеет обыкновения собираться доморощенная братва. Попытки аккуратно выяснить что-либо о лысом Глобусе успеха не принесли, но удалось выяснить адреса нескольких ресторанов, где свои нечестные деньги просаживали ублюдки, считавшие себя хозяевами чужих жизней.
Еще около месяца ушло на то, чтобы с завидной периодичностью наблюдать за указанными ему адресами в попытках заметить знакомых ему персонажей. И пока праведная ненависть еще кипела в нем, и надежда на скорое отмщение еще ни иссякла до конца, здравый смысл уже начинал подсказывать о несбыточности его кровожадных желаний.
Возможно, через недельку-другую он прекратил бы попытки разыскать убийц своего друга, и вся дальнейшая жизнь сложилась бы по-другому, если бы в один из вечеров он не заметил бы знакомую лысую голову. Как обычно сидя неподалеку от ресторана в своих Жигулях, он в очередной раз услышал вызывающе дерзкий хохот и матерщину братков, выходивших из ресторана по своему обыкновению в изрядной степени подпития.
Больше похожий в своих пьяных кривляньях на обезумевшего орангутанга, Глобус вперемешку с матом выкрикивал поздравления какому-то здоровяку, неверной походкой спускавшемуся с парадной лестницы ресторана. Несмотря на то, что все братки, пожалуй, за исключением упомянутого здоровяка, вели себя нагло и развязно, Глобус умудрялся отличаться от всех них еще в более худшую сторону.
Владимир понял, что братки провожают своего крупного именинника; вульгарные прощания и братания заняли почти десять минут, но вскоре вся кодла, несмотря на состояние изрядного подпития, расселась по машинам за руль и разъехалась кто куда. Особенно радовало то, что Глобуса с собой взять никто не пожелал, и, оставшись один на площадке перед рестораном, он озабоченно крутил головой туда-сюда, видимо, раздумывая, что ему делать дальше.
Когда в его бритой голове, наконец, созрело какое-то конкретное решение, он смачно сплюнул на асфальт, прокричал что-то неприличное по своему