Правила виноделов. Джон Ирвинг
она. При этих словах вонючий сигарный дух коснулся наконец его ноздрей.
Уилбур Кедр слышал, как храпит во сне сестра-анестезиолог. Для аборта не надо столько эфира, сколько для родов; хватит чуть больше его собственной дозы. Можно не брить лобок, раз надо спешить: это перед родами брить обязательно. А вот без эфира не обойтись. Область влагалища он обработает красным мертиолатом{8}. Будь у него такое детство, как у дочери миссис Уиск, он бы тоже не захотел потомства. Значит так, нужен набор расширителей с дугласовыми наконечниками, которые легко вводятся в матку и не ранят ткани, когда их извлекаешь наружу. Если расширить шейку матки до нужного диаметра, щипцы вообще не нужны, разумеется при условии, что беременность не больше двенадцати недель. А если и понадобятся – так только для удаления плаценты и крупных фрагментов зародыша. В медицинском учебнике они называются «продукты зачатия»: их соскребают со стенок матки кюретками, самой маленькой проникая во все ее закутки.
Но тогда Уилбур Кедр был еще очень молод, и он вдруг заколебался. Неизвестно, сколько времени дочь миссис Уиск будет отходить от наркоза и что он скажет медсестре, если та вдруг проснется, или дежурному врачу, если придется оставить девушку до утра в случае, скажем, сильного кровотечения. Очнулся он от раздумья, почувствовав резкий укол в грудь; неукротимая дщерь миссис Уиск опять ткнула острием пера чайки, на этот раз посильнее.
– Он не дергается! Не дергается, я тебе говорю! – кричала на него мисс Уиск, снова и снова вонзая перо, пока оно не сломалось у нее в руке.
Оставив перо в рубашке, она резко повернулась – тяжелая коса слегка ударила его по лицу, – опять обдала его сигарным перегаром и выбежала из приемной, хлопнув дверью. Кедр вынул из рубашки перо и заметил, что руки у него испачканы «французской лунной настойкой».
Не то чтобы у нее был неприятный запах, но он заглушал эфир, уже завладевший доктором Кедром. И его душевному равновесию пришел конец.
В «Гаррисоне-2» – одном из нескольких – к наркозу не прибегали. Проблема обезболивания их волновала меньше всего. Роль эфира там отводилась музыке. Ансамбль «Германский хор» пел в приемной немецкие песни, и пел вдохновенно. Возможно, дочь миссис Уиск и оценила их пение, но ни слова не сказала о музыке неделю спустя, когда опять появилась в больнице. Никто не знал, как она сюда попала; судя по всему, девушку дотащили до дверей больницы и оставили. Она была сильно избита – возможно, за то, что не смогла заплатить за аборт. Распухшее лицо на ощупь было горячее и сухое, как каравай хлеба, только что вынутый из печи. Из-за очень высокой температуры и ригидности живота, твердого как стекло, дежурный врач с ночной медсестрой заподозрили перитонит. Уилбура же они разбудили потому, что к плечику платья дочери миссис Уиск была приколота записка:
«Доктор Кедр – делай дело или слезай с горшка!»
К другому плечу,
Вместо красного мертиолата доктор Кедр мог бы использовать раствор Дейкина. Узнать он о нем мог во время краткого пребывания во Франции в Первую мировую войну. Мой дед узнал там, что этот раствор применяется во многих случаях; там же он научился débride – очищать края раны от омертвелых тканей. Он говорил, что французы в этом непревзойденные специалисты.