Тихий омут. Павел Беляев
до ветру и совершать короткие прогулки по двору.
В семействе Плеста он оказался сразу после боя со змеем. Оказывается, звуки битвы разошлись далеко окрест. Семья была маленькая: дед Плест, внук Хорт и внучка Полидея. Именно Полидея нашла Лучана, когда тот в бреду медленно, но верно уходил в трясину. На её крики и сбежались слобожане, кои вытащили героя и оказали помощь.
Сам богатырь никогда не слышал об этой слободе. Она насчитывала всего десять дворов и, насколько заверили её жители, не принадлежала ни одному княжеству или народу. Эдакое междумиръе на самой границе земель неревов с псеглавцами.
Больше всех Лучан тянулся к Полидее. Её лицо он видел первым после возвращения с того света, она больше всех ухаживала за ним и, в конце концов, она была просто обворожительной, но вместе с тем, скромной милой девушкой. Её, порою детские сужденья, забавляли богатыря.
Она часто любовалась закатом, мечтательно запрокинув голову назад, и временами покусывала губы. Она любила по утрам в душистом ромашковом венке принести раненому парного молока. Она любила слушать россказни своего постояльца о том, как он мужественно справлялся с тем или иным гадом. Она просто любила. Любила жизнь. Любила каждое её проявление в мерцании утренней росинки, в колосьях нескошенной ржи. Во всём Полидея находила неясное, почти сказочное очарование. Она любила жизнь.
А Лучан любил её. Он жадно ловил каждый порывистый вдох груди, взгляд, движение губ. Её рубаха всегда казалась ярче остальных, её слова журчали речкой жизни, в то время, как остальные лишь тяжёлыми образами оседали в мимолётной памяти.
В один из вечеров, когда девушка сидела на соломенной крыше и жадным взором разглядывала алые росчерки закатного пера, богатырь заметил кучку перепуганных людей. Они хватались за головы, ругались на чём свет стоял и бежали в сторону полей.
– Что стряслось? – пробасил Лучан.
– Летавцы, – хмуро ответила Полидея, – они вернулись. Прошлым летом повадились брачные игры заводить на наших полях, чуть все посевы не пожгли. Голод был страшный. Много народа померло. Весной сеяли в страхе, но вроде все было благополучно, я уж и забывать стала… – вздохнула девица.
– Ну-ка, пойдём глянем, – тоном, не допускающим возражений, молвил богатырь и прыгнул с крыши.
Поля находились неподалёку от слободы. Взору открылось воистину ужасающее зрелище – горстка жителей вымирающего селения жались друг к другу и в оцепенении наблюдали, как горят их посевы. А чуть выше в воздухе с дикими криками носились странные существа, коих, если бы не пара кожистых крыльев, можно было бы принять за горящие веники.
– Если они сожгут поля и в этот год, не выживет уже никто, – мрачно предрекла Полидея.
– У вас есть кузнец? – меж тем, справился богатырь.
– Есть… Но ведь ты не собираешься с ними сражаться? – ахнула девушка.
– Придётся, кто если не я? Это работёнка для богатыря.
– Это работёнка для рива, – хмуро заметил, стоявший неподалёку Хорт. – Но денег на него