Каникулы с вампиром. Наталия Антонова
вас, дорогая.
– Ругаете?
– Боже упаси!
Виктория махнула рукой и пригласила к столу.
И Морис, и Мирослава залюбовались огромным блюдом с клубникой. Клубника была такой крупной и выглядела так соблазнительно, что хотелось воскликнуть по-восточному – вах!
– А наша немного поменьше, – вздохнула Мирослава.
– Это сорт Виктория, – ответила тётя, – хотите, я осенью вам рассаду накопаю?
– Хотим, – быстро ответил Морис.
– Ох, тётя, даже клубнику назвали твоим именем, – подмигнула тётке Мирослава.
– Ну, предположим не совсем моим, – улыбнулась Виктория ей в ответ, – и вообще, это мы привыкли, клубника, клубника, а на самом деле это садовая земляника, и названа она в честь королевы Виктории из Ганноверской династии. Она правила почти шестьдесят четыре года из восьмидесяти двух ею прожитых! Представляете?! И не только Великобританией, но и Индией вплоть до своей кончины в тысяча девятьсот первом году.
– Да, – заметил Морис, – в те времена Великобритания была огромной империей, охватывающей четверть земного шара и насчитывающей четыреста миллионов подданных.
– Зато теперь, – с иронией заметила Мирослава, обращаясь к Морису, – в твоём любимом интернете её называют не иначе как «Мелкобританией».
– Но Виктория тут ни при чём! Англичане считают её великой королевой и ставят в один ряд с Елизаветой Первой.
– Угу. Между прочим, Виктория была носительницей гена гемофилии, – заметила Мирослава, – от этой болезни в тридцать один год умер её сын принц Леопольд. Но это бы всё ничего! Через морганатические браки, которые были столь популярны у монарших особ, болезнь распространилась и в другие европейские державы, в том числе и в Россию. Так как жена Николая Второго, российская императрица Александра, или Алекс, была родной внучкой королевы Виктории. Именно поэтому эту болезнь называют викторианским проклятием.
– Все такие умные, – притворно вздохнул Игорь, – один я сижу дурак дураком.
– Ладно, – сказала Виктория, – оставим царствующих особ. На вкусе клубники это никак не отразилось.
– Это уж точно, – ответил Морис.
– Я и не имею ничего против вкуса клубники, просто упомянула об исторической данности. – Мирослава бросила иронический взгляд на Миндаугаса.
«Как же, просто упомянула она», – подумал Морис, вспомнив о том, что в жилах Мирославы течёт горячая кровь революционно настроенных предков.
Вспомнил он и о своих аристократических корнях и снова тихонько вздохнул. Перед его глазами проплыли сцены из фильма, увиденного в детстве. Кажется, он назывался «Сорок первый». Красавец-белогвардеец и девушка-красноармейка.
«Интересно, – подумал Морис, – если бы мы с ней, не дай бог, оказались в те времена в тех же условиях, застрелила бы она меня или нет?»
И пришёл к неутешительному выводу. И это всё при том, что предки Мирославы не были бедными, а принадлежали к прослойке образованных и вполне обеспеченных людей. В революцию, по словам обеих тёток, они пошли исключительно