Эмтегей 85’ Колыма реальная и мистическая. Андрей Викторович Кадыкчанский
на помощь, и он вместе с Васей, а я с Серёгой тянем тяжеленную сеть, изо всех сил упираясь в речную гальку ногами и согнувшись, как бурлаки на Волге. Идёт так туго, словно в сеть тонна рыбы набилась.
Рис. 2
Ловля рыбы бреднем. Река Эмтегей, 1964 год. Автор фото – Голубев В. П.
Вытягиваем весь бредень на камни и видим, как множество крупных, по полкило и больше, серюков и ленков прыгает по пляжу к воде. Тут главное – не зевать. Дружно кидаемся на перехват. Руками отбрасываем подальше от воды десятки жирных рыбин. Многие спаслись, конечно, но нам не жаль. Всё равно одним забродом взяли целый мешок рыбы. Ну ладно, не мешок, но около того. Два почти полных солдатских вещмешка.
Теперь надо очистить мотню от набившихся водорослей и веток. Приседаю, протянув руки к мотне, и тут меня охватывает столбняк. То, что мы вначале приняли за «валик» из спутанной тины и ила, оказалось налимом длиной около двух метров! Лежит такой монстр, даже признаков жизни не подаёт, чисто как бревно. Хотел я его за жабры схватить, да что-то в последний момент передумал. Хватаю булыжник побольше, да со всего маху ка-ак дам им по голове налиму. И надо же! Ровно в тот самый миг, как я опускал тяжёлый камень на череп гигантского налима, Лёха протянул свои «грабли», чтобы схватить его за жабры. Ну и получил…
Вопли в долине стояли такие, что древние духи затряслись от ужаса и узнали много нового про меня и мою маму. Как я ему пальцы не раздробил – до сих пор не понимаю. Но главное, что мы возвращались в стойбище с богатым уловом. Лёха с Васей несут мешки с мелочью, Вася – бредень и ружьё, а я, согнувшись под тяжестью, тяну налима. По ощущениям – не легче взрослой кабарги (одна из разновидностей парнокопытных, похожа на косулю. Относится к живым ископаемым животным). Голова его – на моём плече, а хвост по земле волочится. И ведь живучий какой! После избиения на берегу, после транспортировки через мост в стойбище он снова попытался ползти к воде. Даже когда подвесили его на перекладине, прибитой между двумя лиственницами на высоте более двух метров, и распотрошили, он всё ещё дёргался и извивался. В желудке у него оказался ещё один налим, не переварившийся. Маленький, сантиметров двадцать. Так мы узнали, что налимы, оказывается, каннибалы. Жрут не только падаль, но и своими сородичами не брезгуют.
А такой огромной печени у рыбы я никогда ранее не видел. Ни до, ни после того чудовища. Кстати, и вкуснятины такой больше не встречал. Печень мы порезали на кусочки и жарили без масла прямо на раскалённом гранитном валуне, который был самым крупным в очаге. Уселись вокруг очага с ножами в руках и начали пиршество.
Солишь шипящий ломтик и, когда он съёживается от жара в комочек, переворачиваешь его ножом на другой бок. Снова подсаливаешь, а через минуту он готов. Далее не нужно ничего! Ни гарнира никакого, ни хлеба, просто отправляешь в рот ароматный, румяный, с хрустящей корочкой деликатес. Ничто не должно перебивать необычайный, первозданный, яркий, как радуга, вкус. Это как раз тот самый случай, когда чем проще, тем вкуснее. Кто этого