Чужая мама. Николь Келлер
картинные слезы по щекам.
– А то ты не знала! Смею напомнить, дорогая жена, что ты в любой момент можешь подать на развод. Я даже госпошлину оплачу и взятку дам, только лишь бы нас развели в этот же день! Видишь, дорогая Снежана, все для тебя, все для тебя!
И с этими словами я иду в прихожую, не обращая внимания на летящие в спину проклятия.
Вот примерно так пролетел весь период каторги (зачеркнуто), беременности: я пахал, как проклятый, чтобы практически не появляться в квартире и не слушать стенания жены, а она продолжала шопиться, строить из себя великосветскую леди и заниматься любовью с моими мозгами.
Но самый тихий ужас начался, когда она родила. Девочку.
Глава 6
Руслан
Новость о том, что я стал отцом, получаю от тестя. Ровно в той манере, в какой общается его дочь.
– Свинья неблагодарная! Почему моя дочь мучается в роддоме, а ты шляешься непонятно где?! – орет ее папенька.
– Потому что я зарабатываю деньги, чтобы ваша доченька могла рожать вам внука вот в этой пафосной клинике, в которой вы сейчас находитесь, -спокойно отвечаю, дожевывая бутерброд и отодвигая от себя тарелку. Аппетит напрочь испорчен.
– Тебе дочь, – зло выплевывает тесть.
–Что? – переспрашиваю, не понимая, о чем это он.
– Снежана только что родила тебе, неблагодарной свинье, дочь.
– Поздравляю, – роняю сухо, сбрасываю вызов и как ни в чем не бывало, продолжаю работу. А что? Сейчас Снеже явно не до меня: ей надо повосторгаться новорожденной, выложить кучу селфи в инсту, принимать поздравления, я не знаю, может, какие процедуры пройти.
Но, признаться честно, я банально не хочу смотреть на маленького, сморщенного, вечно орущего, красного человечка. Не хочу. И боюсь. Чего? Не знаю.
Но приехать все же пришлось. И как странно: за все это время моя горячо любимая женушка ни разу не позвонила мне. Тишина. И я не знаю, чего боюсь больше: свою жену или пищащий комок.
Осторожно, крадучись, словно вор, вхожу в палату. И вижу дивную картину: в кувезе надрывается маленький комок, и судя по тому, что ее плач больше всего напоминает истерику, то давно. А ее мамаша (по-другому не назовешь) сидит на койке и, закрыв ладонями лицо, рыдает в голос.
– Снежана? – зову, тихонько тряся ее за плечо.
Она на миг отводит руки от лица, смотрит на меня глазками – щелками и ревет пуще прежнего.
– Что случилось, объясни?! – медленно начинаю выходить из себя.
– У н-н-н-ас-с д-д-девочка! – заикаясь, сообщает похоронным голосом, Снежа.
– Я в курсе, твой отец уже звонил. Что дальше?
– А я хотела мальчика!
Какое-то время смотрю на нее, как на дуру. И, хоть убейте, не понимаю, что она имеет в виду.
– А чем девочка отличается от мальчика? Ну, кроме наличия…ну, ты меня поняла.
– Всеееем!! Мальчик – это гордость, наследник. А девчонка? Бракодел!
Вот так. Она хотела мальчика, а бракоделом оказался почему-то я.
Все же не выдерживаю этой