Забытый пантеон: Ушедшие хранители Яви. Антон Костров
не очень хотелось говорить, не в смысле что-то рассказывать, а именно говорить. Голод и жажда с каждой минутой становились только сильнее из-за очень приятного и аппетитного запаха, что исходил от печки. Это заставило меня изменить мнение. Хозяйку нужно уважить, может, тогда и покормит. А сейчас, похоже, больше всего ей хотелось общаться, наверняка в этих краях люди – не такое уж частое явление. Она встала из-за стола и, взяв небольшую глиняную кружку, налила в нее несколько капель какого-то снадобья, затем добавила из ведра, что стоял в углу, воды и поднесла мне.
– На вот, выпей, голова прояснится, – сказала она. – Так что ты, говоришь, видел? – спросила бабушка.
– Мне казалось, будто я умер, на теле не было ни ран, ни боли, – начал я рассказ, вспоминая увиденное,– Я видел удивительной красоты место, полное света и невиданных деревьев. Еще там была девушка и молодой парень, он называл ее Тарой. Я не совсем помню, о чем был их разговор, но они говорили что-то о сотворении мира, – сказал я, вспоминая суть разговора загадочной пары, – Еще она рассказывала о стране Тартария, где люди бы жили в гармонии с природой. Говорилось еще о некой искре души. Это были явно не люди, ведь после их недолгого разговора они оба исчезли, превратившись в огненные шары, она, кажется, синего, а он желтого цвета. Потом они оба унеслись прочь, – закончил я описывать то ли видение, то ли сон.
– Наверное, я сильно ударился головой, – сказал я, машинально подняв руку ко лбу, чтобы проверить его на предмет ушибов или ран, – когда летел вниз с крутого берега. Вот теперь и мерещится всякое, – постарался подытожить свой рассказ.
Она слушала, не перебивая, и, хоть я не видел ее лица, был почему-то уверен, что для нее этот мой сон имеет какой-то смысл. Я ожидал, скажет что-нибудь вроде: «С кем не бывает, в бреду и не такое привидеться может», но, увы, нет. Помолчав, наверное, минутку, она вдруг опять встала из-за стола и довольно бодрой, на мое удивление, походкой никак не старой женщины, подошла к широкой лавке, на которой я лежал. Она наклонилась ко мне так, чтобы я смог разглядеть ее лицо и очень серьезным голосом сказала:
– Да не скажи, родимый, такое и в мое время мало кто мог видеть, и уж тем более придумать. Ладно, все вопросы потом, набирайся сил и отдыхай, а я пока схожу в лес за кое-какими растениями, чтобы сделать мазь для новой перевязки.
Перед уходом Ядвига дала мне выпить жутко мерзкий на вкус отвар. Как она объяснила, это отвар из трав и кореньев, который напрочь отбил чувство голода и вырубил меня до конца дня.
Хотя я никогда не верил особо в народную медицину, но после трех дней лихорадки и жуткой диареи, скорее всего, из-за грибов, которыми она меня лечила, я смог уже без ее помощи сам ходить в туалет, который находился недалеко от дома. Как же мне не хватало туалетной бумаги, желательно двухслойной, но пришлось обходиться старыми вырезками из газет и журналов, уж не знаю, откуда они у нее, спрашивать не стал.
Поначалу она не особо интересовалась мной лично,