Воспоминания. Феликс Юсупов
великого князя. Однажды им в голову пришла идея сыграть в похороны французского президента Феликса Фора, моего тезки[33]. В течение всей церемонии я добросовестно изображал покойника, но, когда меня извлекли из гробницы, я был в таком бешенстве, что задал моим могильщикам такую трепку, что всем им наставил синяки под глазами. С тех пор меня больше не приглашали ни в Мраморный дворец, ни в Павловск.
До пятнадцати лет у меня случались приступы лунатизма. Так, однажды ночью в Архангельском я оказался верхом на балюстраде, окружавшей крышу террасы. Меня разбудил крик птицы или какой-то другой шум, и я жутко испугался, увидев под собой пустоту. Прибежавший на крики слуга спас меня из этой опасной ситуации. Я был ему так благодарен, что попросил родителей, чтобы он служил мне. С того дня Иван со мной больше не расставался, и я считал его не столько слугой, сколько другом. Он был при мне до 1917 года. Революция застала его в отпуске, и ему не удалось ко мне присоединиться. Мне так и неизвестно, что с ним стало.
В 1902 году родители решили отправить меня в путешествие по Италии со стареньким профессором искусствоведения. Нелепый вид профессора Адриана Прахова не мог остаться незамеченным. Коренастый коротышка с львиной гривой волос на голове и покрашенной в рыжий цвет бородой, он был похож на клоуна. Мы решили называть друг друга «дон Адриано» и «дон Феличе». Путешествие началось с Венеции и закончилось на Сицилии. Оно вышло очень поучительным, но, вероятно, не в том смысле, какого ожидали мои родители.
Страдая от жары, я не был расположен наслаждаться художественными красотами Италии. Дон Адриано же, напротив, бодро бегал по церквям и музеям, не проявляя ни малейшего признака усталости. Он часами простаивал перед каждой картиной и каждому встречному читал лекции на французском с жутким акцентом. За нами всегда следовали толпы туристов, явно ослепленных познаниями профессора. Что же касается меня, никогда не любившего коллективного обучения, я проклинал этих увешанных фотоаппаратами, обливающихся потом людей, постоянно таскавшихся следом за нами.
Одевался дон Адриано, как ему казалось, сообразно климату: костюм из белого альпака[34], соломенная шляпа и зонтик от солнца с яблочно-зеленого цвета подкладкой. Мы не могли выйти без того, чтобы за нами не увязалась стайка мальчишек. Несмотря на свой юный возраст, я очень ясно понимал, что этот персонаж не самый подходящий спутник для катания по Венеции в гондоле!
В Неаполе мы остановились в отеле «Везувий». Жара стала нестерпимой, и я отказывался выходить на улицу до наступления вечера. Профессор, у которого в городе имелось множество знакомых, проводил дни в их обществе, в то время как я сидел в гостинице. В конце дня, когда температура становилась не такой испепеляющей, я садился на балконе и развлекался, разглядывая прохожих. Бывало, перекидывался с ними несколькими словами, но мои слабые познания в итальянском не позволяли продолжать разговор. Однажды перед гостиницей остановился фиакр, из которого вышли
Феликс-Франсуа Фор, президент Французской республики с 1895 г., умер 16 февраля 1899 г.
Альпак – одноцветный, достаточно плотный, но тонкий шелк.