Опасные встречи. Сергей Тарасов
огулять заодно Тайгу. А то она уже долго сидела в своей вольере. Раньше было холодно гулять с собакой в лесу – то мороз наступал, то снегу выпадало столько, что и на лыжах можно в нем утонуть.
Я ехал по лыжне вдоль пруда. Лайка бежала сзади по моей лыжне, так как по снегу ей трудно было бежать. Для таких сугробов у нее лапы не доросли, а впереди меня бежать у нее не получалось – я то и дело катился с невысоких горок и все ее силы уходили на то, чтобы не отстать. Впереди был подъем на гору, дальше начинался спуск. Я съехал с предыдущей горы, и мне осталось метров десять до вершины следующей. Шумели от слабого встречного ветра высокие сосны, и с них падал снег. Я перестал катиться со склона, дальше надо было, опираясь на палки, преодолеть последние метры подъёма.
Когда почти взобрался на вершину, увидел волков, которые пересекали мою лыжню в каких-то пятидесяти метрах от меня. Их было штук шесть, или семь. Я не стал их долго рассматривать, так как позади меня уже догоняла Тайга. Когда она поравнялась со мной, нагнулся и уложил ее на снег. У меня вертелась в голове мысль, о том, что буду делать, если волки вздумают повернуть в мою сторону. Знакомство с целой стаей волков было опасным, и я боялся за собаку. Если волки вздумают напасть, я мог даже в лыжах забраться на сосну, но Тайга не умела лазить по деревьям.
Был в моей жизни такой случай, когда спасался от овчарки, забравшись на столб. Не помню, как я это сделал,– все происходило очень быстро, и пришел в себя уже на столбе, в пяти метрах от земли. Я держался одной рукой за столб, а другой за металлический прут, на котором висела лампа. Овчарка сидела на земле и глядела на меня, как охотничья собака на белку, которая в последнюю минуту взлетела на дерево.
Тайгу волки могли растерзать за считанные секунды. И я не давал ей даже голову поднять. Так прошло немного времени. Волки на вершине не появлялись. Я поднялся во весь рост, и увидел, что волчья стая направилась к пруду. Выбежала на лед, на котором сидели то тут, то там рыбаки и направилась по льду на противоположный берег. Лишь тогда отпустил Тайгу и вздохнул спокойно.
Недалеко от меня находилась небольшая деревня. Мне надо было пересечь ее и другим путем вернуться домой. Не доехав немного до домов, я увидел такую картину – два мужика стреляли по банкам из ружья. Подъехав к ним поближе, я возмутился тем, что они тут стреляют по банкам, а целая стая волков бегает рядом, в каком-то километре от них.
Они тут же встрепенулись и уже были готовы бежать за волками. Но уже поздно, объяснил я им, волки, наверное, уже на том берегу пруда.
Так всегда бывает в реальной жизни у охотников – или дичи нет, когда патронов много или патронов уже нет, когда рядом дичь.
А мы с Тайгой целые и невредимые поехали в сторону дома, подальше от таких встреч.
Глухарь
На берегу реки Чердынь прожили недели две. Я пару раз пытался поймать какую-либо рыбу, рассчитывал вообще-то на щуку. У меня был спиннинг, но пока не везло. Как-то раз я заметил на елке близи кухни крупную птицу. Выяснилось, что это рябчик. На базе были две пристрелянные две пневматические винтовки, такие же, как в тирах, и солидный запас спортивных пуль к ним. Принес одну и принялся за охоту.
Охотником я никогда не был. Повадки и привычки, диких зверей и птиц не знал. Больше знал про рыб, как их ловить и где, потому что отец у меня был любителем рыбной ловли, и постоянно брал меня и брата с собой на рыбалку. На Визовском пруду у него была лодка, и я часто бывал на рыбалке – и зимой и летом. Но ружья у него не было, и охота его не интересовала. Так бы и оставался бы лохом в охоте, если бы не эти пневматические винтовки. Оказалось, что рябчика довольно легко застрелить из этой винтовки даже с тридцати метров. Главное было в него попасть.
В армии я стрелял из автомата каждую неделю два года и научился хорошо стрелять. Поэтому легко застрелил неосторожного первого рябчика, который уселся прямо у нашей кухни на сухой елке. На вкус он оказался очень вкусным, но маленьким. Чтобы сварить суп для нашей бригады из нескольких человек, надо было два – три рябчика минимум. Если бы стая рябчиков после удачного выстрела не улетала, можно было настрелять дичь за считанные минуты на обед, или ужин. Но они редко оставались на месте, после того, как теряли одного из своих товарищей. А найти их вновь было непросто. Пришлось сделать манок из стержня для шариковой ручки.
Охота на рябчиков с пневматическим оружием оказалось очень увлекательным занятием. Даже лучше чем ловля хариусов, когда эта рыба вдруг неожиданно и резко хватает муху. Я бы не советовал сердечникам заниматься ловлей этой рыбы. Даже у меня сердце было готово выпрыгнуть из груди, когда она клевала. А ловил еще некрупных рыб – на перекатах небольшой речки недалеко от Екатеринбурга. До более крупных особей так и не добрался. Хариусов длиной с мою руку заметил перед самым отъездом в глубоком омуте. Вода в омуте была чистой и на дне шевелила плавниками целая стая этих рыб. Я оставил их на потом.
Манок оказался примитивным и не очень привлекал рябчиков. Но они откликались издали на свист и, подлетая, или подходя пешком, начинали сомневаться. Ходили кругами метрах в двадцати. Как только попадали мне на мушку, раздавался выстрел. Но заняться