Жизнь из грязных кусочков… Я создал себе сам!. Александр Хан-Рязанский
Мел-ц. Я все больше и больше забрасывал учёбу и проводил время с этой странной семьёй. Мы с соседом Витькой, как никогда подходили друг другу, на нашу беду, рядом с нами был военный полигон с вододромом, куда мы ходили купаться и там же подворовывали разные опасные штуки, это были и боевые патроны, и бикфордовы шнуры с запалами, шашки ИГН со слезоточивым газом, ракетницы, благо в шестидесятые годы в Советской Армии царил форменный бардак. Как-то упёрли мы с танка Т-64 оптический прицел. Тяжёлая оказалась дура, меняясь, тащили домой почти три километра. Установили на балконе и по утрам стали подсматривать за фигуристыми девчонками в доме, напротив. Жила там многодетная семья Ля-ных, к одной из них, Верочке, я был сильно неравнодушен. Жара ночами стояла несусветная и все спали на открытых балконах, порой в чём мать родила. А раз, вообще нам башку снесло, забрались мы с Витькой в минный погреб и хотели унести противопехотные мины, запалы к ним и несколько метров бикфордова шнура, за что были пойманы солдатами, отодраны за уши и сданы в комендатуру. Комендант гарнизона орал так, что Витька забился под стол, а я заткнул уши. Но не на нас, а на солдат часовых: «Идиоты, они могли по незнанию всю воинскую часть подорвать». Солдатам-часовым дали по 10 суток гауптвахты, а нас он сдал в милицию. Мать оштрафовали на пятнадцать рублей, а это пятая часть её месячной заплаты. К тому времени она уже работала в одной из воинских частей, куда мы с Витькой бегали обедать на халяву и присмотреть что и где плохо лежит. И, когда Витька с старшим братом обворовали школьный буфет и втянули меня в это дело, терпение моей матери наступил предел, тут как раз случилось землетрясение в Ташкенте и мать быстренько, распродала все вещи и оформив документы, отправила меня в Ашхабадский спорт-интернат, а сама уехала в Ташкент
Спорт-интернат 1964-1966гг.
Ашхабад к 1965 году уже полностью отстроили, получился уютный, красивый город в центре Туркмении. Столица республики. Русских здесь проживало порядочно, почти половина. Цивилизация, асфальт, общественный транспорт, троллейбусы, свой зоопарк, несколько приличных парков. Иду в пятый класс, класс многонациональный, девушек больше, некоторые девчата уже с умопомрачительными выпуклостями на всех подобающих местах. На юге девочки созревают очень быстро. Спорт-интернат располагался на улице Гражданской 1, в районе Третьего парка, в простонародье на Хитровке, в опасном и бандитском районе. Рядом взрослая колония, большой завод Ашнефтемаш, Каракумский канал, а через широкий пешеходный мост располагался красавец-вокзал. По тем временам наш интернат считался элитным, и туда так просто было не попасть. Проверив физические данные, меня зачислили в пятый класс.
Ещё в школе, в Казанджике, я был неравнодушен к нашей соседке тринадцатилетней Верочке Лялиной. Красивая, натуральная блондинка, но, как и следовало ожидать, на меня ноль внимания. В то время благосклонность девочки надо было ещё заслужить. Или каким-то героическим поступком или хорошим поведением. А у меня, как у Мюнхгаузена,