Сладкие грёзы. Яна Мелевич
потому что с осознанием произошедшего возвращается паника и накатывает старая добрая истерика, от которой меня бросает из края в край. Ноги сами переходят на бег в сторону выхода из парка, спеша быстрее покинуть чертово место.
Проносятся мимо деревья и люди, затем звуки улицы сваливаются на голову. В ушах долбит, звенит, а от взглядов в свою сторону просто бегу к дому Тима. Изнутри что-то поднимается на волю: черное и опасное, чем можно насмерть захлебнуться. Грязная липкая жижа из воспоминаний, затаенной боли, обид – именно с ней я пробегаю на красный, игнорируя звуки клаксонов и возмущенные вопли водителей. А затем пересекаю улицу, добравшись до точки исхода.
Кто-то внутри меня жмет кнопку «Пуск». Я вижу Тимура Волкова прямо на лавочке во дворе его дома подле какой-то длинноногой девицы, чью руку он сжимает с щенячьим восторгом.
– Ой! – вздыхает блондинка, дернувшись, стоит мне подойти ближе. Волков оборачивается, делая круглые глаза и ошарашенно осматривает меня, выдыхая:
– Ник? Ты откуда? Я забыл про собрание? На улице был дождь?
Сто десять вопросов за минуту, пока сам он подрывается и хватает меня за плечо. Он вздрагивает, ощутив мою дрожь, и невольно сглатывает, снова повторяя вопрос:
– Никит? Все нормально? Ты прости, я на твой звонок не ответил, занят был. Еще Машка названивала опять с какой-то фигней. Послал ее, бесит просто… – нервно проводит по волосам, а рядом его белобрысая клуша выдает:
– Тимочка, кто это?
– Где ты был? – вылетают слова на одном дыхании. Тимур замирает, хлопая глазами, и ежится от моего пронзительного взгляда. Я знаю, что ты там читаешь, падла. Пока ты гулял и веселился, у меня все изнутри вывернуло наизнанку.
Счастлив? Доволен? Хочу стереть твое виноватое выражение с лица одним ударом, тварь. Ведь это ты должен был ее спасать. И быть с ней рядом, как обещал и клялся на собрании, становясь куратором.
– Ну, я…
– Где. Ты. Был? – цежу сквозь зубы, наступая на испуганного приятеля, пока он отходит и поднимает руки, отводя взор. Его девчонка взвизгивает снова, грозя вызвать полицию.
– Оленька, тише! Ник, слушай, я правда потерял счет времени, – бормочет Волков, упираясь в эту самую лавочку, где еще пару минут назад безмятежно ворковал с возлюбленной.
– Знаешь, что такое куратор, Тима? – шиплю так тихо, чеканя каждое слово и заставляя его содрогаться. – Это значит «ответственность». Знаешь такое слово?
– Не понимаю, о чем ты…
Мой кулак врезается в его челюсть. Боль возвращается с новой силой, распространяясь по жилам и венам до сердца, схватывая его в тиски. Тим падает на землю, а я наваливаюсь сверху, хватая его за футболку и ударяя затылком о твердую землю. Хочу ему череп раскроить на части и заглянуть в пустоту в нем.
– Она просила помощи, урод! Ты должен был ее защищать! Она тебе звонила, а ты, сука, забил?! – я кричал на него, глядя в затуманенные глаза и залитое кровью лицо.
Просто убью эту мразь своими руками, дабы неповадно было. Меня топит в собственном гневе, я