Сладкие грёзы. Яна Мелевич
всегда пахнет по-разному.
Теплая кровь от раны на щеке из-за многочисленных маминых колец стекает на шею. Молчу. Поджимая губы и чуть вздрагивая от разрывающих рыданий. Мне больно, я разбил колени, упав на скользкой лестнице. Противная злобная тетка в переднике вечно натирает ее вонючей тряпкой. У нее мерзкая коричневая бородавка над губой, морщинистые руки и кривой нос. Вечно злобно шипит, стоит мне пару раз попрыгать по ступеням.
Наверное, она сделала это специально, чтобы я упал.
Мама кричит, хочется зажать уши и трясти головой, сжавшись в клубок в темном чулане. Ее трясет, лицо покрывается пятнами. Дедушка меня снова накажет – я опять довел мамочку.
– Не запарывайся с ней, Тим. У нас есть более перспективные ребята, чем эта шобла из Зажопинска, – машу рукой, убирая одновременно липкую паутину воспоминаний с глаз, и отворачиваюсь, слыша вопль в спину:
– Тупой мажор! Я из Красноярска вообще-то!
– Хоть из Бобруйска. Один черт провинция, – отвечаю равнодушно, сунув руки в карманы джинсов и выходя из комнаты.
Унылые больничные цвета на стенах: голубой и мятный. Практически в любой клинике можно встретить нечто подобное наряду с широкими стендами на полстены, где обрисованы последствия болезней. Точно такие же висят и тут. Жизнеутверждающие плакаты с кошмарными картинками – это последствие употребление наркотических и алкогольных веществ. На них люди, страдающие анорексией, а с ней и сопутствующими проблемами. Впалые глаза, потухший, стеклянный взор, направленный в самую душу. Я никогда не употреблял героин или ЛСД, но совсем другое дело – психотропные. Каждый приступ паники, психоз сопровождался немедленной тягой съесть горсть-другую таблеток из волшебной упаковки.
Она говорила, что это делает меня нормальным.
Она клялась, что так будет правильно.
Ты довольна, дрянь? Я больше не могу нормально спать, ведь каждую ночь возвращаюсь в один и тот же сон. По словам психотерапевта, это последствия пережитой травмы. Знать бы еще какой. Ведь у меня их тысяча и одна.
Надеюсь, ты горишь в Аду, Лена, со всей нашей семьей. Отдельный котел для тебя слишком мал, я бы выделил целый круг с чередой непрерывных страданий. Взял бы цепь и самолично выстегал до кровавых ошметков. Ненавижу тебя, ненавижу их.
Кулак со всей силы врезается в пластик. Боли почти не чувствую, однако след крови на поверхности меж трещин приносит облегчение. Еще раз и снова. Смартфон бренчит привычным писком, напоминая о пришедшем сообщении в личку Ватсап. Зачем я включил уведомления? Надо будет исправить это упущение.
СтариКАКАшка: «Завтра в галерее благотворительная акция. Ты помнишь?»
Нет, и мне как-то все равно. Веселить кучку вшивых сироток из приюта? Делать мне больше нечего, как их каракули с претензией на искусство за живопись выдавать. Если ты нарисовал зеленый шарик с фиолетовыми ушами, это еще не делает его бегемотом.
СтариКАКАшка: «Я знаю, что ты прочитал предыдущее сообщение».
Рома