Убийство в Тамбовском экспрессе. Валентина Андреева
внимания. Он стоял на своем: соседи сказали – мать, точно, прячет ее здесь. Видели упакованную в кроличью шубу бабу в вечер ее приезда, а потом тетка Зоя без конца таскала разносолы в избу покойной Кутепихи. Для чужого человека так стараться не будет. Покинутый муж повторял – беглянка обязана вернуться и вернуть то, что у него украла. Это дело чести дагестанца. Перед родными и друзьями стыдно. У него только два пути. Либо немедленно развестись, либо доставить ее домой, делая вид, что ничего не произошло – все по плану. Второй вариант предпочтительнее, ибо он сгорает от одиночества и желает вновь обрести прежнюю спокойную для него жизнь. Готов идти на некоторые уступки.
Горячий дагестанец перевернул вверх дном все, что можно было перевернуть. Пытался отыскать любимую даже в топящейся печке и, вывозившись в саже, стал похож на лысого черта. Я едва успела подхватить летевшую в направлении окна штуку, именуемую, как догадалась, ухватом. Ревнивец был готов вышвырнуть вещи и из принадлежащих нам сумок, но Наташка вовремя вспомнила о чувстве нашего достоинства, как я подозреваю, имея в виду кувшины. Она сделала вид, что прозвонилась в милицию, не своим голосом заорала: «В Сидоровке совершен разбойный налет на беззащитных женщин!» При этом я весьма основательно шарахнула недобра молодца по спине ухватом. Уж очень испугал вопль подруги о нашей беззащитности. Озадаченный ощущениями от полученного удара муж Анастасии на какое-то время задумался, скосив карие очи на киот. Затем встряхнулся и, резко осудив мое поведение на своем языке, помахал кулаками в воздухе, сплюнул на пол и выскочил вон.
Около часа мы наводили порядок и закончили с этим в начале четвертого, полные надежд на спокойные вечерние посиделки. А ровно в половине четвертого в дом вкатился клубок из двух мужиков, от души колошмативших друг друга. Несмотря на их тесное сотрудничество в этом деле, препятствующее детальному изучению личностей дерущихся, нам удалось их идентифицировать. Одним бесспорно был дагестанец. Большая залысина – главная его примета. Вторым, как догадались, являлся Кэтькин стоматолог, хотя она никак не могла выговорить до конца его имя. Вполне понятно: не верила своим глазам. Да и разум отказывался воспринимать тот факт, что лайнер, проболтавшись в воздушном океане почти сутки, совершил вынужденную (по убедительной просьбе стоматолога) посадку в деревне Сидоровке. На худой конец, Тимура могли просто выкинуть с парашютом. Вот только погода за окном была явно нелетная. Разыгравшаяся метель, швырялась в окна пригоршнями снега, ветер надсадно выл на разные голоса, тщетно пытаясь превзойти вопли дерущихся. Двоеборцы истошно орали, требуя друг от друга ответа, на каком основании каждый из них заявился к его жене. Оперативного простора для разборки не хватало. Мы старались им не мешать – вжались в угол.
– Ир, зря ты ухват убрала, – посетовала Наташка. – Мы бы сейчас им доходчиво объяснили, что жены у них разные.
– Ухватом тут не доорешься, – с сомнением возразила я. –