История моего стыда. Дмитрий Болдырев
особо тихой и уютной. Гости разошлись по домам, мы остались с отцом одни. Папа сидел, смотря вверх, на звездную россыпь, и улыбался. Много лет спустя, живя в Москве, я тоскую по таким ночам: спокойным, оставляющим тебя наедине с бесконечным небом. Горы, что окружали нашу виноградную долину, потемнели и слились с небом; отличить их можно было лишь по абсолютно черной пустоте: там, где она затмевала собой часть небесной полусферы, – были горы. А там, где тьма была пробита сотнями маленьких проколов, из которых на землю лился свет мирового эфира, – кончалась земля и начиналось небо.
– Мне страшно, – поделился я, изрядно охмелевший.
– Отчего же, сын?
– Над нами – бесконечность. Мне кажется, что вся вселенная наблюдает за мной миллионом маленьких глаз. Они подмигивают мне, зовут. Но куда? Там, вверху, холодно и одиноко. И мне страшно от этого, я чувствую себя жертвой, которую уже давно заметил хищник.
– Почему обязательно хищник? Может, за тобой наблюдает Бог?
– Ты думаешь, Он там?
– Об этом нет смысла размышлять, Давид. Все равно не узнаешь. Мне кажется, самое место Ему здесь, на земле, возможно, внутри нас. Порой я думаю, что Его глаза – это мы. И на мир он смотрит именно через нас…
– Получается, если именно через наши глаза Бог видит мир, значит, мы отвечаем не только за себя, но и за Бога?
– Возможно, – усмехается отец. – Ты ведь знаешь, наверное, что наш с тобой Бог точно так же когда-то сидел на земле и смотрел на звезды. Наверное, он понимал больше нашего. Жаль, что именно под этими звездами его однажды предали и обрекли на смерть…
Мы сидели, смотря вверх.
– А еще Он, наверное, любил вино. Мать рассказывала тебе, как Христос превратил воду в вино на одном торжестве? А еще Он пил вино с апостолами на Тайной вечере… Так что этот напиток древнее и мудрее, чем тебе кажется. Люби его, но не позволяй ему превратить тебя в свинью, – отец отставил от меня бутылку подальше. – Помни: в любую минуту твоими глазами на мир может взирать сам Бог.
Мы еще долго сидели в тишине, прерываемой лишь суетливым треском насекомых. Голова слегка кружилась, но небо больше не давило. На горизонте, куда ни глянь, горы врезались в небесную твердь. Над головой я чувствовал пульс вселенной.
– Моими глазами может видеть сам Бог, – дивился я, засыпая и запоминая эту фразу на всю жизнь.
Глава 4
Метро я невзлюбил сразу. Никогда не пересыхающая человеческая река напоминала мне толпу зомби из голливудских фильмов. От неё хочется бежать, но всё равно она захватывает тебя, и вскоре ты становишься её частью и привыкаешь к этой роли навсегда. В нос ударил специфичный запах, создаваемый металлом, резиной и креозотом, которым обрабатывают деревянные шпалы, чтобы те не гнили. Морщась от запахов и шума, я ещё не подозревал, что именно там обрету своего первого московского друга. Это был обычный грязно-рыжий пёс, уверенно бродивший по станции, игнорируя человеческий поток и переплывая его вдоль и поперек. Пёс подбежал ко мне и нагло обнюхал